ведьмак попытался сосредоточиться на своих небогатых колдовских талантах… И не смог удержаться от болезненного вскрика, когда так и не убравшая ладони с его лба целительница ущипнула его за нос. – Совсем в противоположенном направлении. В Польшу. Ну, в ту ее часть, которую мы забрали себе после Третьей мировой и обратно отдавать отказались.

– Ну, дык вот… – Святослав в растерянности принялся чесать затылок. – Я че-то не совсем уверен… А Польша – это страна?

– Ну, если верить политическим картам мира, то да. И сами поляки так тоже считают. Правда, не все, – просветил его Стефан. – Например, моя бабушка, которая родом откуда-то оттуда, до сих пор уверена, что это просто территория, через которую мы с австрияками, французами и всякими прочими немцами друг друга воевать ходим.

– Не дергайтесь и не отвлекайте меня, больной. – Белые бельма глаз целительницы Олега как-то нервировали. И его робкие попытки взять под контроль собственный волшебный дар натолкнулись словно на бетонную стену. – Похвально, что вы учились лекарскому делу и умеете исцелять. Или думаете, что умеете. Но я с этим все равно справляюсь намного лучше.

– Конечно… – сразу согласился с ней Олег, наконец-то понявший, почему в госпитальном вагоне столько мела. Кальций. Вещество, из которого большей частью состоят кости. А их пациентам госпиталя нередко требовалось ускоренно восстанавливать. Или даже выращивать новые вместо расколотых снарядами и вытащенных по кусочкам хирургами. Но эффективно использовать для подобных работ внешнее сырье мог только целитель не ниже третьего ранга. Вроде принимавшего у него зачет Чернобурова, считавшегося по училищу далеко не самым худшим из профессиональных магов-медиков. Имелись среди них и те, кто, несмотря на опыт и прожитые годы, до сих пор довольствовались вторым. Впрочем, они обычно взамен могли похвастаться какой-нибудь узкой специализацией, которую знали в совершенстве. К примеру, два имевшихся в учебном заведении венеролога, бывших, кстати, мужем и женой, пользовались почтением курсантов как бы не больше ректора и обретающихся при нем святых отцов из православного аналога инквизиции. – А что со мной? Последние воспоминания относятся к дуэльной арене, на которой из меня выбивали дух.

– Тебя там почти убили, – не стал скрывать Стефан. – Тот витязь, оказавшийся берсеркером, раскрошил тебе к чертям собачьим череп!

– Не богохульствуй! – обожгла его взглядом целительница, недовольно и чопорно поджав губы. Причем Олег готов был поклясться, что пылинки мела с пути пылающего раздражением взора поспешно убирались.

– Прошу прощения, сестра Анна. Вы должны меня извинить, все-таки я не привык общаться так, как это принято в монастырях. Тем более женских, – повинился приравненный к лицам благородного происхождения толстяк, одной рукой поднимая стол вместе с наваленными на него грудой бумагами, чтобы удобнее было выгребать мусор. Соседкой этой привычного вида мебели являлась стальная металлическая кушетка с зажимами для рук и ног. Правда, зачем нужны были последние, Олег не очень понимал. По части наркоза местные целители далеко ушли вперед от привычных ему медиков-анестезиологов. Или врагов предполагалось оперировать без обезболивающего, чтобы жизнь медом не казалась? – Так вот, когда дуэль остановили, твои мозги могли увидеть те из зрителей, кто запасся биноклем. Я-то сам не видел, поскольку уже находился в приемнике-распределителе армейского пополнения, но мне рассказывали. Да только ты, несмотря на открытую черепную коробку, умирать все еще отказывался. И потому попал в госпиталь при училище, где, скорее всего, и скончался бы скоропостижно…

– Не драматизируйте, юноша! – строго поджала губы целительница, оказавшаяся вдобавок еще и монахиней. – От простых механических травм, не осложненных магическим воздействием, даже в обычной городской больнице откачают. А уж в вашем-то вертепе, где в каждый час по два-три перелома, а раз в день обязательно доставляют тяжелораненого… Вот с этим милым мальчиком, который изволил подвергнуться атаке воздушного элементаля, – с ним да. Могли бы возникнуть проблемы. Хорошо организм попался сильный, дурманом, выпивкой и боевыми зельями не испорченный. И вдвойне отлично, что, пока мы не доберемся до линии фронта, больше таких сложных случаев не предвидится. Там мне, боюсь, придется делать выбор между исцелением одного умирающего и десятка-другого тяжелораненых не в пользу первого.

– Конечно-конечно, я просто слишком перенервничал из-за того, что едва не потерял своих друзей, – согласился с ней Полозьев, осторожно подмигивая Олегу. Впрочем, тот и сам сообразил, что о попытках показательной расправы над их группой перед посторонними лучше молчать. Интересно, Святослав-то понял, что случилось? Хранить важную тайну выходец из Малых Грибов явно не сможет: обязательно выболтает по простоте душевной. – В общем, после того как тебя доставили в лазарет, в ход вступило обстоятельство неумолимой силы. Твоя невеста.

– Дышать! – повелительным тоном рявкнула на Олега монахиня, враз растеряв свою благочинность. – И сердце не сметь мне тут останавливать!

– Кто?! – кое-как просипел парень, отчаянно моргая единственным глазом и пытаясь вернуть обратно исчезнувший непонятно куда голос. – Какая невеста?!

– А у тебя их разве больше одной? – съехидничал Стефан, доказывая, что и он не смог не научиться плохому у их почившего мага-наставника. – Не знал, не знал… Главное, Анжеле про это не проболтайся. Она девушка решительная, серьезная и шутки понимает плохо. Убьет, закопает и оплачет. Необязательно в таком порядке.

– Не наговаривайте на нее, молодой человек, – возмутилась целительница. Впрочем, особого возмущения в голосе монахини не чувствовалось. Скорее уж она восприняла эту фразу как комплимент в адрес молоденькой ведьмочки. Пусть и несколько своеобразный. – Девочка искренне испугалась за своего возлюбленного. И действовала как умела… М-да… Пожалуй, общение с мирянами дурно на меня влияет. Сразу, как закончите уборку, покиньте, пожалуйста, кабинет… То есть келью… Вагон, черт его побери! Ох ты! Прости меня, Господи…