«Надо бы с Анжелой расставить все точки над «и», – подумал он, медленно проваливаясь в черноту сна. – А то и ни туда, и ни сюда… Хотя хочется и того, и другого, и можно без хлеба и прелюдий… Интересно, а спасение моей жизни не аннулировало ли случайно ее долг за тех зомби и наши отношения? И останется ли в итоге наша группа более-менее целой? Или по разным местам раздергают…»

Олег с ужасом уставился на изувеченную попаданием крупнокалиберной пули конечность, лежащую в луже темной жидкости. Последняя масляно отблескивала в свете густо высыпавших на небе звезд и пахла металлом.

– Давай-давай! – поторопил его сапер и големостроитель третьего ранга Афанасий Семенович. – Одна нога здесь, другая там! И чтобы пулей их воссоединил!

– А может, не надо? – обреченно выдохнул юноша, с ненавистью взирая то на вышеупомянутую оторванную конечность, то на своего мучителя. При первой встрече он принял его за гнома, настолько характерной внешностью обладал этот мужчина, в чьей рыжей бороде и волосах намертво застряли целые залежи железных стружек. Впрочем, парень быстро осознал свою ошибку. Не бывает на свете представителей этого народа, имеющих рост в два метра с гаком и почти аналогичную же ширину плеч. Хотя сами подгорные жители согласились бы считать големостроителя одним из них уже после пяти минут знакомства. Настолько он был профессионален в том, чтобы сотворить из бесформенного куска железа чудесный инструмент, а также умел зарываться в монолитную каменную поверхность с трех ударов киркой. Причем все это умудрялся проделывать под вражеским обстрелом. – Она же еще рабочая! Может, на место поставим?

– Нет! – непререкаемым тоном заявил големостроитель, махнув поросшей густой рыжей шерстью рукой. – Я сказал в морг – значит, в морг! А потом еще и в крематорий.

– Хорошо, – устало протянул Олег и принялся при помощи приписанного к мастерским автоматрона грузить конечности полуразобранного боевого голема на монструозного вида тележку. – Но я считаю, ногу отправлять на склад и в переплавку пока рано. Да, в ней не работают механические мускулы, но в остальном-то она в порядке!

– Эту мудреную фигню трудно сломать, но коли она все же полетела, то дело швах. Чинить могут лишь мастера от пятого ранга и выше. – Мастер сплюнул на покрытый разного рода маслами, бензином, керосином и прочими техническими жидкостями каменный пол. – А их в форте не бывает иначе как проездом. Короче, не пререкайся, а работай. Нам еще… Аа-ах!.. Работы до хрена. Скоро вы там лампочку-то включить сумеете?!

– Работаем, – откликнулись откуда-то из соседнего помещения. – Тут, похоже, не только щиток сломался, но и проводка вся расплавилась и потекла.

– Найду ублюдка, который додумался напузырить в генератор, – пол ему гаечным ключом и стамеской поменяю, – пообещал големостроитель и, судя по выражению его лица, не шутил. – По всей крепости теперь только питающие стационарную защиту аварийные генераторы работают. Как он только скрыться-то сумел после такого подвига, его же там насмерть током должно было убить!

– Дуракам везет, – сказали из соседнего помещения уже другим голосом. Народу на починке системы освещения сейчас было куда больше, чем тех, кто при романтическом свете звезд возился с прибывшей на ремонт техникой. – А может, его разрядом целиком испепелило, а потому мы трупа-то и не нашли…

Город Щебжешин и возведенная после Третьей мировой в нем одноименная крепость в настоящий момент являлись одними из самых главных перевалочных пунктов близкого юго-западного фронта. Основной удар Австро-Венгрии пришелся на северное направление, подчинившее большую часть Европы государство пыталось прорваться ко второй столице России – Петербургу. И у них даже получалось медленно, со скрипом двигать свои позиции в нужном направлении. Отечественный флот традиционно оказался не на высоте и чуть ли не всухую проигрывал в каждой стычке. К тому же существенную помощь захватчикам оказывали то тут, то там вспыхивающие в Прибалтике мятежи. Однако и здесь, на рубеже с Польшей, проблем хватало. Помимо буйствующей всего-то в сотне с хвостиком километров мясорубки окопной войны, головной боли прибавляло и ближайшее суверенное государство. Потомки вольных шляхтичей с той стороны границы старательно закрывали глаза на отряды Австро-Венгрии, целыми пачками просачивающиеся через их территорию и начинавшие гадить на российской земле. Пограничники дрались так, что собственно пограничниками их назвать уже язык не поворачивался. Скорее уж теперь их следовало именовать отрядами быстрого реагирования, оперативно гасящими вражеские формирования на своей территории при помощи стратегической магии, тяжелой бронетехники и ковровых бомбардировок. Пострадавших в скоротечных, но страшных боях свозили в Щебжешин. Причем с големостроителей, к которым приписали и Олега, требовали ремонт как отечественной техники, так и захваченных трофеев. И с работой они, мягко говоря, не справлялись. В первую очередь из-за ее обилия.

– Работай давай, терминатор ты контуженный. – Олег едва удержал себя от того, чтобы пнуть автоматрона, который нагнулся за лежащей на полу металлической ногой, да так и застыл. У этого конкретного механизма разум и самосознание если и имелись, то с человеческим сопоставимы явно не были. В лучшем случае они имитировали мозговую деятельность подсевшей на тормозную жидкость улитки. – Если меня и тебя чинить придется, я точно перестану обратно в казармы ходить. Прямо тут и поселюсь, тебя с верстака взашей выгнав!

Идти до жилого крыла от мастерских и вправду было далековато. Километра три. И все внутри титанических стен, сквозь множество внутренних