которых мне отродясь не разобраться.

Его мобильный номер я набирал сотню раз, но каждый раз слышал одни гудки.

Я не имею ни малейшего понятия о том, куда он подевался и что с ним стало.

То окно он мог разбить и сам. Сам мог написать себе письмо. Не исключено, что он просто спятил и убежал в ночь, один, вопя во весь голос, хотя за ним совсем никто не гнался. Так что я продолжаю ждать и надеяться, вдруг от него еще придет какое-нибудь известие.

С другой стороны, охота на него может и продолжаться. Может, он затаился где-нибудь, избегает сети, пользуется псевдонимами, крадется, как вор в ночи, и ждет, когда пыль забвения покроет его следы в онлайне.

А может быть, его все-таки поймали. И увезли обсуждать политику благотворительности.

Каждую неделю я получаю один-два имейла с рекомендациями посетить сайт «Победа над голодом». Он работает исправно. Похоже, их проблемы закончились.

Можете сколько угодно называть меня ребячливым, но я правда люблю всю эту чепуху — снег, елки, мишуру, индейку. И подарки. И рождественские гимны, и просто веселые песенки. Короче, я люблю Рождество™.

Вот почему я так волновался. Но не за себя, за Энни. Аилса, ее мама, сказала, что ничего особенного в этом дне нет и она не понимает, к чему такая сентиментальность, но я-то знал, что Энни ждет не дождется. Ну и пусть ей уже четырнадцать, все равно она еще девчонка и наверняка мечтает о носке у камина. Вот почему каждый раз, когда Энни проводит 25 декабря со мной — мы с Аилсой установили после развода очередь, — я просто расшибаюсь в лепешку.

Должен сказать, что в тот раз скептицизм Аилсы повлиял на меня особенно сильно. Я ужасно боялся, что Энни будет разочарована. Вот почему я не могу даже описать вам тот восторг, который я испытал, узнав, что в кои-то веки смогу отпраздновать как следует.

Только поймите меня правильно. Нет, я не акционер ЮлКо[26], и однодневная одноразовая лицензия мне тоже не по карману, так что устроить настоящую, законную вечеринку я бы не смог. Конечно, всегда можно обратиться в конкурирующую фирму «Эксмас-Тим», у них все значительно дешевле, или к неспециалистам вроде «Кока-Криссмас», но меня угнетала сама идея оскорбления праздника дешевкой. Все равно на все традиционные предметы денег не хватит, а раз так, то зачем и затеваться? («Эксмас-Тим» принадлежат права на «Эгг-ног» [27]. Но «Эгг-ног» — это такая гадость.) Другие фирмы каждый год пытаются изобрести что-то новенькое, альтернативное традиционным патентованным рождественским снеговикам и оленям, но ничего как-то не приживается. Никогда не забуду, как, мягко говоря, без восторга, реагировала Энни, когда я купил ей Праздничного Джингл-Геккона.

Вот почему в тот день я, как почти все люди, собирался устроить скромное домашнее событие, приуроченное к Середине Зимы, — только для нас с Энни. А значит, чем дальше от лицензированных продуктов, тем лучше.

Плющ в качестве украшения еще кое-как проходит, а вот Остролист™ ни-ни; зато я запасся помидорками-черри, которые планировал развесить по кактусам. С мишурой решил не рисковать, купил пару ярких поясков, чтобы нарядить ими мою аспидистру, и все. В общем, вы понимаете. Инспектора ведь тоже не звери, на пару-тройку безделушек глядят обычно сквозь пальцы, за что им большое человеческое спасибо, ведь штрафы за нелицензированное празднование Рождества™ просто астрономические.

И тут, пока я так готовился, случилась умопомрачительная вещь. Я выиграл в лотерею!

Нет, конечно, главный куш сорвал не я. Зато я оказался одним из тех счастливчиков-претендентов, кому достались отличные утешительные призы. Пригласительные билеты на специальную, лицензированную вечеринку в честь Рождества™, в центре Лондона, устроенную не кем-нибудь, а ЮлКо!

Когда я прочитал пригласительное письмо, у меня задрожали руки. Это же ЮлКо, значит, все будет по-настоящему. С Сантой™, и Рудольфом™, и Ветвью Омелы™, и Мясными Пирогами™, и Рождественской Елью™, под которой будут лежать подарки.

Вот это последнее меня и добило. Просто не могу передать, до чего несчастным и одиноким я себя чувствовал, укладывая свои завернутые в газету подарки рядом с аспидистрой, но что было делать: с тех пор, как ЮлКо купила права на цветную оберточную бумагу и хранение под елью, инспектора прямо взъелись на все, что хотя бы отдаленно напоминает Субарбориальное Дарохранение при отягчающих Обстоятельствах. А я так мечтал, чтобы Энни смогла хотя бы раз в жизни поклониться елочке и вытащить из-под ее благоухающей, сыплющей колючими иголками лапы подарки в ярких обертках.

Наверное, не стоило говорить об этом Энни заранее, пусть бы это был мой сюрприз, но я не удержался. А еще мне, честно говоря, до смерти хотелось поквитаться с Аилсой. Пусть теперь, сколько ей влезет, всем рассказывает, что ей до лампочки Рождество™.

— Ты только подумай, — восторгался я, — мы будем петь рождественские гимны на совершенно законном основании — ой, прости, я совсем забыл, ты же их терпеть не можешь… — Фу, какой же я болван.