карами, Джой только похохатывал и тащил меня за собой. «Голубой вагон бежит, качается, скорый поезд набирает ход…»
Когда он держит меня за руку, появляется какое-то странное, успокаивающее ощущение: все будет хорошо. Как будто в такие минуты Джой щедро делится со мной своей уверенностью и силой. Брал бы он меня за руку почаще тогда, что ли…
Так как я ни за что не соглашалась сесть рядом с призраками, первым пошел Джой. Остановился перед своим сиденьем, огляделся — соседний ряд еще не вернулся с антракта — и, полупоклонившись, произнес вкрадчиво:
— Добрый вечер. Как вам нравится сегодняшний спектакль?
Привидения застыли, а потом синхронно повернули к нему изумленные лица. Заулыбались, затрепетали ресницами, веерами и перьями на шляпках. Ближняя, более полная и приятная, обратилась ко второй, не спуская с Джоя зачарованных глаз.
— Ну вот, видишь, как мы удачно сегодня пришли? Какой милый молодой человек! А ты — в Ла Скала, в Ла Скала!
— Они меня видят? Реагируют? — бросил Джой через плечо, почти не шевеля губами.
— Еще как, возбудились прямо! — проворчала я. — Осыпают тебя комплиментами!
— То-то же! Вы позволите?
Привидения синхронно кивнули, и Джой, словно увидев это, поддернул джинсы на коленях, будто дорогие брюки, присел на краешек своего сиденья и приступил к великосветской беседе.
Синхронный переводчик с призрачного из меня получился неплохой; даром что обрадованные вниманием молодого и, главное, живого мужчины дамы щебетали беспрерывно.
Да, они, заядлые театралки, задержались здесь, потому что, по слухам,
Сударь понимал. Сударь кивал, улыбался, ужасался — с задержкой на мой «перевод». Сударь льстил: уверенно, будто видел собственными глазами, вещал, как идут дамам эти шляпки и как оттеняет глубину их глаз цвет платьев… Какой цвет, ты что несешь, стонала я, они же совершенно бесцветные! Однако дамы благосклонно внимали, хихикая при этом, как гимназистки. Джой и впрямь умело очаровывает девушек преклонных годов! А вот на ровесниц он почему-то свое обаяние не тратит.
Или, может, просто на некоторых не тратится.
Я дернула Джоя за рукав: вернувшиеся соседи таращились на парня, разговаривающего с пустотой. Явно не знают, как реагировать: смеяться, пугаться или поддерживать беседу? Джой извинительно развел руками, одновременно адресуясь и к вековым театралкам, и к современным зрителям. А тут как раз и второй акт подоспел…
После окончания спектакля мы задержались насколько могли — привидения трещали без умолку. Понять, конечно, можно: поразговаривай-ка целый век только друг с другом да с такими же призраками! Но администраторы, или как там их в театре называют, начали посматривать в нашу сторону подозрительно.
Клятвенно пообещав заглянуть в следующем месяце на очередной спектакль, мы наконец распрощались с дамами. Заядлые зрительницы обитали девяносто девять процентов времени как раз в театрах — но всего мира. Именно энергия сцены поддерживала их призрачное существование, иначе парочка душ давно бы отправилась по распределению.
Джой был доволен.
— Ну вот, видишь? Не так страшен черт… то есть привидения, как их малюют! И с ними можно договориться!
— И о чем ты решил договариваться с духами? — вяло поинтересовалась я, вытягиваясь на сиденье машины. Призракоперевод меня здорово утомил.
— Не я, а ты! Даже если ты нечаянно встретишься с ними глазами, теперь будешь знать, что ничего такого страшного не случится!
Джой просто лучился энтузиазмом и самодовольством: как будто это он сам организовал встречу с мертвыми театралками! Я фыркнула:
— И когда это ты стал таким специалистом по призракам?
— Ну уж совсем уж любителем меня не назовешь!
…Когда я только вышла из комы, Странные выглядели полупрозрачными, почти бесцветными; одежда попросту сливалась с волосами, с кожей. Сейчас же и черты лица, и детали одежды стали виднее, четче, как будто сами призраки делались более реальными, телесными. В нарядах сегодняшних театралок даже периодически посверкивали цвета, как в ненастроенных телевизорах…
— И тебя это пугает?
— Да. — Я поглядела в окно, ища в мелькавших вывесках формулировку моим ощущениям и страхам. — Как будто я все глубже и глубже проваливаюсь в призрачный мир. А если он однажды затянет меня с головой?
— Я тебя вытащу. За волосы.
— Смешно, да?!
