от попытки наполнить площадку огнем. Видимо, побаивались недавнего инцидента: слишком уж ребята возбуждены – даже на посторонний взгляд. Сосредоточенно наблюдая за «подопытными», Алекса заметила, что произвольный самовыброс огня бывает частенько у большинства огневиков, но на него не очень-то в процессе тренировки обращают внимание. Те, кто обнаружил на себе вспыхивающий огонь, как-то машинально убирали его, даже не пытаясь потушить, – просто одним взглядом. Или усилием воли – настолько тренированным, что им было достаточно лишь понять, что произошел огненный самовыброс.

Ни Карей, ни Рэд ни разу не вспыхнули, хотя бегали по площадке активнее других. И что интересно – это заметил один из тренеров. Заметил Рэда. Тренер взмахом руки велел парню подойти и спросил о чем-то. Рэд покрутил головой – улыбка до ушей – и побежал играть дальше. Карей сумрачно следил за ним, но уже не вспыхивал – во всех смыслах. То ли привык к мысли, что, кажется, Алекса экспериментирует, то ли смирился.

Девушка решила, что скажет Ферди о новом подопытном, а уж услышит это или нет Карей – бог с ним. Но за воздушницу она Карею точно отомстит. Правда, еще надо придумать – как… И снова вздохнула: а стоит? В этой ситуации… Теперь, когда она знает все, его дружба с этой девушкой уже не предательство.

Зрителей нисколько не разочаровало, что на площадке не было огня. Инцидент в раздевалке подогревал любопытство и без настоящего пламени. Выходили из зала под конец тренировки очень довольные, обсуждая своих любимчиков и строя прогнозы на будущие матчи. К Алексе девушки больше не подходили: то ли решили проявить понимание, не приставая, то ли уже забыли, что некоторое время она была в эпицентре университетских новостей. Что Алексе и было на руку.

С Рэдом она договорилась встретиться у лестницы, ведущей к факультету огневиков, но теперь, когда она последней вышла из зала, а он как раз выходил из раздевалки, как-то так получилось, что они встретились глазами и одновременно поспешили друг к другу навстречу. Даже засмеялись от неожиданности.

– Ну, привет, – торжественно сказал Рэд. – Слушай, Алекса, а ведь я реально почувствовал, что с огнем стало легче справляться!

– Значит, ты согласен быть еще две тренировки моим объектом для практических наблюдений? – поддразнила его девушка, за локоть поспешно уводя его в пустой коридор, едва заметила, как вышедший из раздевалки огневиков Карей остановился, в упор глядя на них двоих. В небольшой рекреации, спрятанные стеной от лишних глаз, они подошли к окну и положили на подоконник свои сумки.

– Согласен, конечно, – даже удивился парень. – Я ведь на прошлой неделе уже распрощался с баскетболом – и вдруг… Я тогда не понимал, что произошло и почему так легко могу сдерживать огонь, но сегодняшний день – это нечто!

Чем-то, наверное своим прямодушием и наивной откровенностью, Рэд внезапно напомнил Алексе Ферди. И впервые подумалось: а как будет мадам относиться к сыну, которого не видела три года, если его лицо изуродовано огнем? Ведь его если и лечили, то в кромешном мраке. Кожа наверняка вся в ожоговых пятнах… Страшно представить ее реакцию. Сумеет ли она сдержаться и не оставить в душе сына пустоту и эмоциональный дискомфорт?.. «Я плохо думаю о людях, – вздохнула Алекса, идя с Рэдом к его машине. – Уж кто-кто, а мадам, конечно, тысячи раз представляла себе, каким увидит сына».

Парень-огневик довез ее до дома. У калитки они договорились, что Алекса снова придет на тренировку, а он будет прислушиваться к своим ощущениям и расскажет, как и что происходит во время игры. Когда он отъехал от калитки, она помахала ему рукой и только хотела было побежать по дорожке, чтобы успеть поужинать, перед тем как отправиться в замок Тиарнаков, как непроизвольно посмотрела в сторону. Если бы она сообразила сразу, не смотрела бы туда. Или хоть голову бы наклонила – и зыркнула туда исподтишка. Но не сообразила. И некоторое время недоуменно смотрела на черную машину, припаркованную на другой стороне дороги, у соседнего дома.

Дошло. Быстро закрыла калитку и зашагала по дорожке, выгибая спину от тяжелого взгляда в упор и твердя только одно: «Уходи! Уходи!»

Вечер Алекса провела очень странно. Сразу после ужина отец повез ее к Тиарнакам, где она отсидела положенные полчаса с Ферди. Тот уже настолько привык к ее присутствию и к ней самой, что уже не подал руку ладонью кверху, пока она делилась с ним силой, мысленно произнося заклинание, а просто сам взял ее за руку, объяснив немного наивно и эгоистично: «Мне так удобней». Да и заклинания не пришлось проговаривать: Ферди вдруг заинтересовался ее сестрами и братом, и Алекса рассказывала ему о своей семье, потихоньку, не без помощи его многочисленных вопросов, вытаскивая из памяти все самое интересное. Время от времени она смеялась вместе с ним, когда удавалось с юмором рассказать смешной случай из жизни семейства, удивляясь себе, потому что рассказчиком вообще-то была не очень.

Промелькнула странная мысль, в общем-то логичная: а кого еще слышит Ферди в своем невольном заточении? Неужели только родителей и младшего брата?

Одновременно она то и дело ежилась от невидимого взгляда и испытывала странное впечатление, рассказывая в сплошной темноте сразу двоим, один из которых прятался поневоле, а второй – специально. Карей (знала она) не видел ее, смотрел, ориентируясь на голос, но ей все казалось, что он смотрит прямо на нее. Глаза в глаза. И этот упорный взгляд странно раздражал ее. Словно ее кожа вдруг стала болезненно чувствительной – и даже прикосновение собственных волос заставляло ее двигать плечом.

А еще из-за этого взгляда она стала невнимательной, иногда застывая на полуслове и стараясь зачем-то понять, здесь ли Карей или уже ушел. А потом