Действительно, если в ошейниках, да в неразрывной связке, то и от одного конвоира рабыни не сбегут. Потому и старались. Потому и спешили.

И это себя оправдало. Белые семена закончились, делать стало нечего, и дед принялся разводить рабынь в обратной последовательности засветло, ещё за полчаса до темноты.

Первой повёл Жармин. Глядя угрюмо и зло, заставил раздеться догола. Похоже, при этом он давил в себе самые нехорошие для женщины позывы. При этом старый развратник не обратил внимания на то, что доха была постелена на лежанку со словами: «Так мне будет теплей!» Напоследок попыхтел, скрупулёзно закрепил путы, внимательно их проверил, накинул шкуру на чужой трофей, чтобы он не замёрз, и ушёл.

Только его шаги затихли вдали, как пленница тихонько позвала:

– Аффак! Где ты? Иди ко мне? – И мужское сознание Ариса Шенгаута еле сдержалось от смеха: «Однако! У Дарьи Черновой осталось отменное чувство юмора! Видимо, посчитала, что из землян в этом мире она одна…»

Ящер прибежал быстро и тут же юркнул под шкуру. Устроился на груди и замер в блаженстве. Казалось, минут пять он не слышал попыток хозяйки с ним поговорить. Потом вдруг дал странную картинку-образ:

«Хочу кушать! У тебя еда! Дай мне!»

Она хмыкнула, чуть ли не с возмущением:

– Какая еда? У меня ничего нет! И вообще… ты стал слишком тяжёлый. С чего бы это? – Тот и в самом деле раза в полтора стал больше. А его солидный вес даже спирал дыхание.

«Я хорошо ем – хорошо расту, – последовал второй образ. – Много еды – много силы! Здесь было много бубликов. Их съел. У тебя еда. Давай!»

– Где ты видишь еду? Я вся голая… – мелькнуло даже опасение: «Не меня ли он жевать собрался?»

«Ты на ней лежишь. Такие маленькие, белые кусочки. Очень вкусные».

– А-а! Ты о семечках? – догадалась она. – Их нельзя есть, они убивают сознание, от них дурно…

«Мне – можно! Семечки – для меня – это приятно. Очень полезно! Много силы. Много думать».

Он-то не сомневался – и откуда, спрашивается? – а вот Чернова не знала, что и подумать. Человеку белены поесть – умереть можно. А что уж о маленькой ящерке говорить? Сразу животом наверх вывернется!

«Как же ей объяснить?» – Похоже, и мысли хозяйки Аффак улавливал, потому что начал обижаться:

«Я не маленький. Я – расту. Мне нужна еда. Дай семечки!»

– Но, может, ты вначале всё-таки верёвку перегрызёшь? А то я и сдвинуться не могу в сторону.

Она чуть привирала, могла сместиться, но хитрость сработала. Ящер метнулся к верёвке и в течение пяти минут трудился над ней своими острыми зубками. Ещё и внатяжку пришлось держать путы, чтобы ему было легче отрезать отдельные волокна.

«Хорошо, что я не пыталась разгрызть, – порадовалась пленница. – Месяц пришлось бы потратить, не меньше! И без зубов остаться…»

Как только левая рука оказалась свободна, Жармин постаралась дотянуться до карабинов с правой стороны и отстегнуть их от опоры чума. Пока она с этим возилась, ящер зарылся под доху, добрался до кармана и в один присест проглотил все семечки. Пленница это заметила лишь после того как освободила ноги. Но по вине громадной порции нахлынувшего в кровь адреналина не слишком придала этому значения:

«Закину в сумку да понесу! Теперь главное – оружие! Затем – яйцо! И только потом – одеваться!» – Тем более что вечерний сумрак уже наступил, скоро внутри чума ничего не будет видно.

Она отбросила шкуры в сторону – кучи одежд! Не то! Наконец находка пояса с яйцом в кармашке принесла невероятное моральное облегчение и утроила уверенность во всех последующих действиях.

Вторая куча раскидана – есть! Достаточно оружия, чтобы до зубов вооружить парочку, а то и четвёрку воинов! И щиты есть, и мечи в наличии. Луки, стрелы, булавы и шестопёры. Женщине с такими железками никак не управиться. Но! В её теле сейчас находилось сознание Ариса Шенгаута. Тоже невесть какой воин, зато убивавший, уверенный в себе и ни капельки не сомневающийся в своих обширных познаниях анатомии человека. А здешние люди оказались совершенно идентичны землянам. Спасая раненых, Арис уже в этом убедился.

Выбранное оружие удобно легло возле входа, после чего Жармин стала спешно, но тщательно одеваться. Прискорбно было надевать на грязное тело сравнительно чистые одежды, но помыться было негде. Да и не рискнула бы она потерять хоть одну минутку. Слишком велика была цена освобождения и дальнейшего удачного побега.

Только оделась, только вооружилась и сжала в руке длинный узкий стилет, как расслышала крадущиеся шаги. Выглянула в щёлочку наружу и в почти наступившей темноте отчётливо рассмотрела силуэт квадратной шапки старика. В руке у него виднелась короткая, но легко узнаваемая дубинка. Причём он боялся не пленницу, а своих же одноплеменников. Потому что оглядывался воровато по сторонам и старался казаться ниже ростом.

Видимо, он решил нарушить приказ шамана и всё-таки позабавиться с понравившейся ему рабыней. А чтобы она не сильно потом жаловалась, решил оглушить. Да и что она сможет увидеть или понять? Кто-то ввалился внутрь, дал по голове – и больше никаких воспоминаний!

«Урод! – задрожала от ненависти Жармин, отступая от входа в сторону и сжимая стилет в руке. – Иди! Иди, тварь, к своей погибели!..»

Через два удара сердца увенчанная квадратной шапкой голова сунулась во внутреннее пространство чума.