ни сходством политических взглядов, ни очевидной враждой к Паулю. Я считаю, что у Бронсо есть своя сеть на лайнерах; он использует Гильдию, возможно, без ее ведома.

Гурни нахмурился.

– Когда мы с Джессикой летели на Арракис, мы видели один из его памфлетов, оставленный в пивной. По крайней мере некоторые вайку должны его поддерживать. Бронсо могут помогать тысячи сторонников, они раздают его прокламации случайным путешественникам, а те разносят их по всему миру, как собаки блох.

Эта мысль не удивила Дункана.

– Я уже выработал план. Нанял девятьсот подготовленных ментатов. Каждый запомнит внешность Бронсо по предоставленным Иксом материалам; за ним будут следить в космопортах, в городах – везде, где он может объявиться.

– Девятьсот ментатов? Боги внизу, я не знал, что ты можешь столько их набрать.

– Девятьсот. Если хоть один из них увидит Бронсо, он его узнает и тут же сообщит. – Дункан встал, прекращая встречу. – Я считаю, мы должны сосредоточить усилия здесь, в Арракисе. Так говорит мое чутье.

– Чутье? Вот сейчас я вижу прежнего Дункана. Ты правда считаешь, что он где-то здесь?

– Еще точнее – в Арракине.

Гурни наморщил лоб.

– Зачем Бронсо приходить сюда? Он знает, что здесь опасно. Это последнее место, где его можно ожидать.

– Именно поэтому я считаю, что он здесь или скоро будет здесь. Я предпринял тщательный анализ его перемещений и распространения его публикаций. Есть определенный рисунок. Я мог бы объяснить этот вывод ментата, но потребуется время.

Дункан поднял брови.

– Я верю твоим заключениям, хотя не понимаю их. А пока возобновлю свои старые связи с контрабандистами. Есть вероятность, что Бронсо обратится к ним за помощью – у его деда Доминика была обширная их сеть. В нее входил и я. Мы его найдем.

Дункан направился к выходу.

– Конечно, найдем. Его ресурсы не сравнятся с нашими. И, если мы с тобой будем работать вместе, против нас никто не устоит.

Гурни Халлек всегда был доволен, когда его хотела видеть Джессика. Она пригласила его встретиться в подземном ярусе дворца; в этих туннелях теперь помещались проходы к огромным цистернам, в которых хранилась вода для ежедневного использования тысячами жителей. Джессика недавно вернулась из пустыни, но ничего не рассказывала об этом.

Обычно, когда мать Муад'Диба переходила из покоев в покои или отправлялась в город, ее сопровождала многочисленная свита, но на этот раз Джессика всех разогнала, сказав, что должна без помех осмотреть хранилища воды. Гурни знал истинную причину, почему она пришла одна. Хотела спокойно поговорить с ним.

Он нашел ее в пустой темной комнате, освещенной редкими светошарами. В каменных туннелях было прохладно, и сами тени казались сырыми. Как музыку, Гурни слушал падение капель воды в резервуары, собиравшие влагу из залов наверху.

Благодаря долгосрочным планам Пардота Кайнса и его сына Лита фримены накопили огромные количества воды для будущего преобразования Арракиса. Эти огромные полимерные резервуары поразили бы обитателей старой Дюны. Такое количество воды доказывало могущество и славу Муад'Диба.

Джессика стояла спиной к нему. Ее бронзовые волосы были убраны в сложный узел, а в одежде и поведении странно сочетались фрименская практичность, консерватизм Бене Гессерит и царственная красота.

Прошло шестнадцать лет со дня смерти Лето, и все это время представления Гурни о Джессике менялись. Они уже давно друзья, и он не может отказаться от просыпающегося чувства к ней, хотя старается его не показывать. Он никогда не забывал, как они впервые встретились в пустыне: Гурни со своей шайкой контрабандистов, Пауль и Джессика с их фрименами; Гурни тогда попытался убить ее, убежденный, что она предала дом Атрейдесов. Поверив лжи Харконнена.

Теперь Гурни не сомневался в честности Джессики.

Стоя у цистерны, она повернулась к нему; ее лицо за прошедшие годы почти не изменилось, но не из-за обманывающих время приемов Бене Гессерит. Джессика просто была прекрасна, и ей не требовались химикалии или перемены в клетках, чтобы сохранить потрясающую внешность.

Он церемонно поклонился.

– Миледи, вызывала?

– Хочу попросить об услуге, Гурни, о чем-то очень важном и очень тайном.

Говоря с ним, она не использовала Голос и не применяла другие техники Бене Гессерит, но в это мгновение он сделал бы для нее, что угодно.

– Умру, но сделаю.

– Я не хочу, чтобы ты умер, Гурни. То, что у меня на уме, потребует тонкости и крайней осторожности, но я верю, что ты способен на это.