увели орден с верного пути.

Новая Верховная Мать сможет изменить все это… Должно быть, Харишка хотела, чтобы она почувствовала это вдобавок к искушению славой Бене Гессерит и возможностью вершить историю. Но хотя Джессика почувствовала контролируемые эмоции Бене Гессерит, своего решения она не изменила.

Закончив медитацию, группа сестер начала спускаться, и ее сменила другая группа. Сомневающимся нужно больше времени; те, кто быстро получает подтверждение, уступают свое место.

Рядом шевельнулась тень – преподобная мать Мохиам в черном одеянии.

– Я рада, что ты провела с нами Бдение, Джессика. Я уверена, что ты почувствовала это. – Голос был жесткий, как сухой ветер Арракиса. – Каждая сестра должна участвовать в Бдении, чтобы прояснить мысли и сердце.

– Бдение заставило меня подумать о некогда благородных целях ордена… которые так противоположны позднейшей его тактике… и тому, что происходит сейчас.

Мохиам в тусклом свете свечи нахмурилась.

– Верховная Мать Харишка сделала тебе щедрое предложение. Я знаю, ты была недовольна сестрами, но теперь в твоих силах все это изменить, а мы так мало просим у тебя взамен. – Старуха посмотрела на темную землю. – Здесь ты далеко заглядываешь в будущее… и твое решение должно быть ясным.

– Ясным? Ты просишь меня убить сына!

Джессика начинала терять терпение. Край пропасти казался тем символическим выбором, который от нее требовали сделать. Но есть ли другой выбор? Принять предложение или прыгнуть?

– Сына, который не должен был у тебя родиться.

Джессика повернулась и пошла вниз по неровной тропе, спускаясь с холма. Она не замедлила шага, хотя видела, что старуха пытается поспеть за ней.

– Мы все равно свергнем Муад'Диба так или иначе. Мы обратим против него насилие, которое он чинит. – Удивительно проворная, старуха догнала Джессику, глаза ее сверкали в свете свечи. – Ты должна это знать, если станешь новой Верховной Матерью. Должна знать, что мы добьемся успеха. Иди с нами.

Шагая рядом, старуха понизила голос, но слова ее звучали взволнованно.

– Агенты Бене Гессерит уже подготовили мятежи по всей империи. Первой искрой станет Каладан. Ты ничего не сможешь сделать. И, когда на Каладане вспыхнет пламя, одновременно восстанут свыше ста планет и объявят о своей независимости.

Императору придется отозвать свои армии из других битв, чтобы справиться с новыми неожиданными трудностями, и – если его фанатики будут вести себя, как всегда, – жестокость этих расправ вызовет каскад других революций, настоящих революций, не нуждающихся в наших подстрекательстве и поддержке.

Представители ландсраада потребуют немедленных репараций и единодушно примут закон, ограничивающий права императора. Если Муад'Диб решит пренебречь им или наложит на него вето, он потеряет поддержку всех благородных домов, которые до сих пор были его опорой. Его правительство не сможет сдержать сопротивление. Видишь, Джессика? Мы добьемся успеха – с тобой или без тебя.

Неожиданно внезапная и наивная идея мэра Хорву о признании независимости Каладана получила объяснение. Его привел к этой мысли манипулятор – агент Бене Гессерит. Слова Джессики полетели в Мохиам, как пули:

– Как ты смеешь развязывать революцию на Каладане! На моем Каладане!

– Твой орден должен значить для тебя больше простой планеты. Мы хотим, чтобы ты лишила власти тирана, который уже убил больше людей, чем любой другой в известной истории. Что значит в сравнении с этим материнская любовь? – Мохиам фыркнула, как будто необходимость убеждать Джессику ее даже обижала. – Какое бы решение ты ни приняла, мы все равно его свергнем.

Джессика старалась не обращать внимания на ее слова. Сестры видят в Пауле только опасную и разрушительную силу… но она знает, что ее сын добр, внимателен, интеллигентен, умен и полон любопытства и любви. Таков истинный Пауль, а не то представление о нем, которое возникло в результате джихада!

Обе женщины замолчали, позволяя другим сестрам обогнать их по дороге вниз с холма. Джессика смотрела на огонь своей свечи, ощущала запах дыма и пыталась справиться с эмоциями.

С удивительной силой схватив ее за руку, Мохиам прохрипела:

– Ты в долгу перед сестрами. Сама твоя жизнь принадлежит нам! Вспомни: мы спасли тебя, когда ты едва не утонула в детстве. Женщина погибла из-за тебя. Как ты можешь забыть это? Помни.

Голос преподобной матери пробудил давно подавленное воспоминание, и Джессика неожиданно вспомнила, как боролась за жизнь, когда тонула в быстрой реке: вода заполняла ее рот, легкие, холодная-прехолодная. Она не могла сопротивляться быстрому течению, ее потащило и ударило головой о большой камень. Она не помнит, как упала в реку, но ведь она была ребенок, не старше пяти-шести лет.