На этот раз Ниррок решил не испытывать судьбу. Генералы давно были мертвы, так же как четыре комплекта их сменщиков вместе с еще тремя группами младших офицеров, получивших быстрое повышение. Старшие, узнав о судьбе начальства, решили остаться на фронте, но это их не спасло –  Избранные очень скоро добавили их головы в императорскую коллекцию.

– Слушаюсь, Ваше Святейшество. Я немедленно их приведу.

Со всей прытью, какую позволяли его кривые ноги, Ниррок выскочил из зала. Охраны снаружи не было. Он бросился к выходу из дворца, не встретив по пути ни одной души, а затем припустил по улицам. Даже час спустя Ниррок все еще бежал.

Последний час Варгус наблюдал за капризами Тэйкона, прячась за ковром, закрывавшим секретный проход. Безумный король был настолько погружен в собственный мир, что ни разу не посмотрел в его сторону.

– Глупо, глупо, – пробормотал Тэйкон. Он стал прихорашиваться перед зеркалом, пытаясь уравновесить корону на бугристой голове.

Натянув пару толстых перчаток, Варгус вышел из-за ковра и направился к императору, отшвыривая барахло, которое попадалось ему на пути. Тарелки хрустели под сапогами, бокалы обращались в пыль. Белый козлик благоразумно решил поискать еду в другом конце зала. Тэйкон не замечал чужака, пока тот не поднялся по ступенькам к самому трону.

– А, вот и генерал, – сказал император, покачивая головой, будто говорил с непослушным ребенком. – Мне скучно. Скучно, скучно! От этой войны одна тоска. Неплохо бы ее оживить, а?

Не обращая внимания на его бессвязную речь, Варгус заглянул в глубь императорского тела, сквозь кожу и мышцы. Там, среди внутренностей, лежал артефакт, который медленно пожирал Безумного короля. Пока Варгус его рассматривал, на левой щеке Тэйкона вздулось еще одно щупальце. Несколько мгновений оно извивалось, потом заняло свое место и замерло.

– Ты который из них? Тот, что воняет? – спросил император.

Варгус схватил Тэйкона за плечо, а другую руку, сложив пальцы наподобие копья, вонзил ему в живот, легко пробив одежду и кожу. Из раны хлынула зеленая кровь. Варгус зашарил внутри в поисках артефакта. Тэйкон попытался оттолкнуть его и закричал – скорее в тревоге, чем от боли, – но на его крик никто не пришел. Оно и понятно: во дворце к крикам уже привыкли.

Больше, чем шум, Варгуса беспокоило то, что дырка в животе у Тэйкона стала затягиваться прямо вокруг запястья. Он выдернул руку, пока навсегда не прирос к Безумному королю. Края раны сошлись, и через несколько секунд от нее не осталось ни следа. Кровь высохла и побурела, короста стала отваливаться.

Тэйкон, закатив глаза и тяжело дыша, откинулся на спинку трона. Артефакт вновь начал пульсировать и выпустил еще больше щупалец, отчего тело императора свела судорога. Варгус вытащил меч и со всей силы рубанул Тэйкона по шее. Инстинкт самосохранения у Безумного короля, как видно, еще остался – в тщетной попытке защитить себя от удара он поднял руку. Меч срезал кисть и вошел глубоко в шею. Кровь брызнула Варгусу на лицо, и он быстро выплюнул сладковатую зеленую жидкость.

Однако голова отделилась не до конца. Варгус задвигал клинком, как пилой, но рана вновь начала зарастать. Отрубленная кисть императора почернела и стала разлагаться с поразительной скоростью, однако вместо нее из запястья показалось что-то белое. Из культи начали расти новые кости, мышцы вились вокруг них, словно невидимый паук плел паутину. Варгус достал из-за пояса кинжал, дюжину раз ударил Тэйкона в живот, а затем на всякий случай добавил еще. Даже артефакт был не всесилен: чем больше становилось ран, тем медленнее он их залечивал. Благодаря этому Варгус выиграл время и отрезал-таки голову Тэйкона, прижав его к спинке трона. Голова, не прекращая лопотать, шлепнулась на замусоренный пол, но тело осталось в прямом положении. Глубоко вздохнув, Варгус снова вогнал меч в живот полутрупа и широко разрезал его до самой груди. Он целую вечность копался в кишках и наконец ухватил скользкий камень. Упершись ногой в императора, Варгус с громким хлюпающим звуком вырвал из живота артефакт.

Кожа Тэйкона тут же начала чернеть и разлагаться. Голова на полу перестала кричать, и на лице появилось выражение крайнего изумления, словно он не мог до конца поверить в то, что случилось. К тому времени как Варгус обтер меч о камзол императора, от того осталась только кучка одежды и несколько клочков черных волос.

Варгус крепко сжал артефакт между ладонями и надавил. Из осторожности он не касался камня голыми руками, но даже через толстые кожаные перчатки чувствовал, как тот дергается и извивается. Паразит внутри искал способ вцепиться в него. Без всякой жалости Варгус давил все сильнее, чувствуя, как набухли мышцы на руках, пока наконец не услышал громкий треск. Яркий багровый свет просочился сквозь пальцы и озарил тронный зал мерцающими цветными волнами.

Что-то пыталось проникнуть в разум Варгуса, зацепиться за его мысли; он отмахнулся от этой слабой попытки и еще сильнее сжал ладони. Вслед за новым треском в голове раздался пронзительный визг, однако скоро он затих. Свет угас. В руках у Варгуса лежали осколки цветного стекла. Он швырнул их на пол и, бросив последний взгляд на беспорядок в тронном зале, вышел.

Геракиону, столице Зекоррии, посчастливилось стать пристанищем Главной Церкви Святого Света – огромного собора, построенного в подражание древнему храму Создателя. Безвкусная домина затмевала все прочие здания города. Ее тень не дотягивалась лишь до халуп, стоявших на самом отшибе. Так и с людьми – те, кто не следовал Пути, оказывался на обочине жизни. Их считали отщепенцами. Было гораздо проще признавать на словах Пресветлого Владыку, чем ловить на себе презрительные взгляды, какими смотрят на прокаженных.