В этот самый момент зачирикал мобильник Ричи. Он поднял его. Экранчик сообщал, что звонит Питер.

– Ты просто телепатка.

Ричи поднес телефон к уху. Отвернулся к окну.

– Не говори, что я здесь.

– Все в порядке, Пит? Что? Она сейчас у меня. Да.

Ричи слушал. Иногда хмыкал. Наконец выключил телефон и положил его в карман. Взглянул на Тару.

– Я ходила в «Белую лошадь».

– Ну, молодец. В пивняк для тинейджеров. Похоже, хорошо повеселилась.

– Просто хотелось побыть среди ровесников, Ричи.

– Ровесников?

– Да!

– Тогда зачем хочешь переехать ко мне? Я старый пердун.

– Ты не прав.

– Прав. Меня не тянет в «Белую лошадь», надираться и потом блевать. Прыгать в «яме», уткнувшись носом в чью-то вонючую подмышку. И не тянет целый вечер твердить кому-то, что они дерьмо, поскольку не любят ту же музыку, что и я, и чуть ли не драться из-за этого. Знаешь что? Я не хочу быть молодым. Мне, черт возьми, понравилось быть старпером. Да! Я лучше суну свой член в кухонный блендер, чем снова становиться тинейджером. Если ты это хочешь, Тара, если хочешь позориться в «Белой лошади», ты пришла не к тому парню. У меня есть мой виски, моя сигарета, кружка для чая и мои теплые домашние туфли.

– Я должна уйти из того дома, Ричи.

– Это не поможет, дорогая.

Ричи повалился на диван и закурил новую сигарету. Какое-то время они сидели молча.

– Ты говорил, я хорошо крутила тебе косяки.

– Ты увидишь, что даже это изменилось. Теперь в основном курят сканк[44]. Мерзость, причем термоядерная, потом только и можешь, что таращиться с отвалившейся челюстью и пускать слюни, словно тебе сделали лоботомию.

– Я по-прежнему умею хорошо растирать спину.

Ричи вздохнул:

– Тебе придется принять меня таким, какой я есть.

– Наведу здесь чистоту.

– Как хочешь. Не жди, что я буду помогать.

– Мышам придется уйти.

– Поставлю мышеловки.

– А вот этого не надо! – Тара встала. Спор разрешился. Она переезжала к Ричи, и она знала это. – Сколько времени? Ладно. У тебя есть палочки?

– Палочки?

– Ароматические палочки.

– Может, вон там, в ящике буфета.

Тара порылась в ящике. Нашла несколько старых сломанных сандаловых палочек и расставила их полукругом в кухне, воткнув куда было можно. Ричи стоял в дверях, озадаченно глядя на ее манипуляции.

– Какого хрена ты делаешь?

– Ш-ш-ш. Нужно дождаться полудня. Когда я начну, не произноси ни слова. Открой переднюю и заднюю двери и оставь их открытыми. И тебе понадобится гитара.

– Что? Я не пою мышам.

– Акустическая. Возьми ноту ми, когда попрошу.

– Ты чокнулась.

Она показала ему язык.

– Все готово. Бери гитару.

– Да у меня их десять.

– Десять? Кому нужны десять? Возьми акустическую, чтобы красиво звучало ми.

Ричи, бормоча, вышел, но сделал, как было ему сказано. Вернулся с «Тейлором 91 спешиал эдишн», желая похвастать инструментом, чего никогда