– Извини.

– Решила вот дождаться тебя.

– Это было ни к чему. – Тара тихонько рыгнула.

– Ты пьяна.

– Выпила самую-самую-самую чуточку. Честное слово.

Мэри встала. На рабочем столе стояла тарелка, прикрытая другой тарелкой. Она сняла верхнюю:

– Вот, возьми, я приготовила тебе сэндвич.

Тара с благодарностью взяла его.

– Не могу привыкнуть ложиться спать, пока ты не придешь. Твой отец говорит, я должна оставить тебя в покое, мол, пусть делает что хочет. Хотя он не обрадовался бы, увидев тебя в таком состоянии.

Тара, чавкая, уписывала сэндвич.

– Я уже не ребенок, мама.

– Неужели? – резко сказала Мэри. – Кто же ты тогда?

Тара перестала жевать. Положила недоеденный сэндвич на тарелку. Встала, слегка покачиваясь:

– Я иду спать. Покойной ночи.

Мэри смотрела, как дочь, шатаясь, бредет по коридору, слушала, как та поднимается по лестнице. Прошел еще час, прежде чем она тоже отправилась в постель.

Ричи проснулся оттого, что кто-то звонил и барабанил в дверь. Первой мыслью было: полиция. Потом он вспомнил, что у него нет никаких неприятностей с полицией, если, конечно, не считать недавнего случая пьяного вождения. Хотя, насколько он знал, по таким нарушениям полиция не заявляется чуть свет.

Для Ричи «чуть свет» значило раньше одиннадцати.

В дверь продолжали молотить. Он спустил ноги с кровати и протер глаза, прежде чем нащупать сперва сигарету, потом зажигалку, потом очки. Только после этого натянул трусы и подошел к окну. Глянул и увидел Тару. Та одной рукой держала велосипед, а свободной барабанила в дверь. Какое-то чутье заставило ее поднять взгляд. Слабое утреннее солнце блеснуло в ее темных очках.

Ричи открыл окно:

– Подожди, я сейчас.

Он прошаркал обратно, сунул в рот дымящуюся сигарету и пошарил в карманах джинсов, ища ключи. Вернулся к окну и бросил ключи Таре. Они упали рядом с ней на каменную плиту.

– Поставь чайник. Я сейчас спущусь.

К тому времени, как Ричи ополоснулся в душе, оделся и спустился в гостиную, Тара приготовила для них чай. Услышав его шаги на лестнице, она разлила чай по чашкам.

– Где моя кружка? – спросил он. – Это не моя кружка.

– Что?

– Хочу мою любимую кружку.

– Какого хрена, Ричи, когда ты превратился в занудливого старика? «Хочу мою любимую кружку», – передразнила она его.

– Когда? Когда ты пропала, вот когда. Я – старик.

– Нет, ты не старик.

– Не нет, а да.

– Нет.

– Да.