– Ты права. Иду. – Он смел подковы в деревянный ящик, где они зазвенели, как камертоны.
Два дня спустя он снова сидел в машине у дома Ричи. Сейчас он продвинулся дальше по сравнению с предыдущим разом: выключил двигатель. Шел дождь. Лобовое и боковые стекла запотели, и приходилось протирать их, чтобы что-то видеть. Но видеть было особо нечего.
Питер сидел так, может, минут пятнадцать. В доме Ричи горел свет – та же самая неяркая настольная лампа, что прежде, далеко в глубине дома. Но ничей силуэт не мелькал перед ней, и никто не входил и не выходил наружу.
Настроение Питера было пасмурным, как погода за окном машины. В голове был полный туман, паралич решимости не давал ни вылезти и постучать в дверь, ни продолжать сидеть в машине. Они с Ричи дружили с детства и разошлись вскоре после исчезновения Тары. Их многое связывало: детские проделки, глупости молодости.
Однажды, когда ему было одиннадцать, Питер сдуру пошел через замерзший пруд. На середине пруда он провалился под лед. Под его весом во льду образовалась ровная круглая дыра. Пытаясь выбраться, он хватался за лед, тот крошился под его руками, полынья все расширялась, и после каждой попытки он все глубже погружался в ледяную воду. Ричи сделал все, что не советовалось делать в подобной ситуации: спокойно подошел к нему по льду, протянул руку и вытащил Питера.
– Дурак, – отплевываясь и дрожа, сказал Питер, когда они шли домой; он промок до нитки и замерз. – Ты тоже мог провалиться.
– Да.
– Ты вытащил меня.
– Да.
– Мы оба могли умереть.
– Да.
– Дурак.
– Да.
Два года спустя Питер возвратил ему долг. Одним прекрасным летним вечером, в благоухании свежескошенной травы, они играли в крикет на спортплощадке с мальчишками помладше. Тут подошли двое ребят постарше, уже подростки, явно замыслившие что-то недоброе. У одного из них была палка с веревочной петлей на конце. Ради шутки, по бездумной злобе, мальчишка подошел к Ричи и захлестнул петлю у него на шее. Ричи упал на колени, хватая ртом воздух, лицо у него побагровело.
У Питера в руке была крикетная бита. Не раздумывая, он непринужденно, будто переходя к калитке и собираясь выполнить удар, шагнул к подлецу. Взмахнул битой и хлопнул того по уху. Раздался точно такой же приятный звук, как по мячу, – кожи о дерево. Мальчишка рухнул как подкошенный.
Второй неприятель побледнел.
– Чертов псих, – сказал он. – Ты же мог его убить!
– Тоже хочешь? – поинтересовался Питер.
Все еще багровый, Ричи сорвал с шеи петлю и той же палкой, к которой она была привязана, стал колотить мучителя. Тот лежал на земле, закрывая голову. Второй мальчишка предпочел промолчать.
– Хватит. Хорош, – остановил его Питер.
На этом игра закончилась. Они молча пошли домой, оставив противника валяться на земле.
Много раз они вместе попадали в разные истории, и много раз им обоим доставалось.
Питер вздрогнул и оторвался от воспоминаний, когда кто-то в сером капюшоне внезапно распахнул дверцу с пассажирской стороны. Давно не бритый человек смотрел на Питера немигающими воспаленными глазами:
– Долго еще собираешься сидеть в машине?
– Что будешь, пиво или виски? – спросил Ричи.
– Пиво.
Ричи, видно, не слушал Питера, потому что плеснул виски в два стакана и один протянул Питеру.
– Какая неожиданность. Появился-таки.
Питер отхлебнул из стакана. Из супермаркета, специальное предложение – со скидкой. Откинулся на спинку кожаного дивана и оглядел комнату. Три электрогитары и пара маленьких усилителей. Одна огромная и дорогая на вид акустическая гитара. В доме порядок, только пыль кругом. Чувствовалось явное отсутствие женщины. За последние годы Питеру доводилось слышать, что Ричи живет то с той, то с другой женщиной; предполагали, что одна из них родила ему ребенка, но никакого признака детей или семьи не было заметно.
– Сигарету? – предложил Ричи, закуривая.
– Нет. Бросил. Да и вообще в доме уже никто не курит.
