– Хочется, конечно, – дежурно поддакнул я, пологим виражом выводя лодку на середину реки.

– Бывали когда-нибудь на борту плавмагазина, ребятки? – поинтересовался Геннадий Фёдорович, поднимая капюшон.

Ни я, ни Игорь не бывали. С берега видели.

– Вот то-то и оно… Это вам, мальчики, не сельмаг.

– Кстати, Геннадий Фёдорович, а почему все жители посёлков так и продолжают употреблять слово «сельмаг»? – поинтересовался Потупчик. – Как в допотопные времена, посконь какая-то… Маркет! Или хотя бы магазин.

– Почему сельмаг, а не супермаркет? – Дед на секунду задумался. Скорость была невелика, обиженный «Эндуро» не ревел, как ему хотелось, а спокойненько делал своё дело, можно было разговаривать без крика. – Ностальгия, скорее всего… Я не знаю, как сейчас обстоит дело на других реках, на той же Волге, например, но в былые времена сельмаг был, возможно, даже покруче, чем большой красноярский супермаркет! В молодости мне казалось, что в сельмаге можно купить всё, что имелось в СССР. Начиная от хлеба, соли, спичек и гвоздей до телевизоров и лодочных моторов. Это сейчас торгаши обленились и рисковать не хотят. А раньше был госплан!

– Зато сейчас встречаются компьютеры и оргтехника! – парировал Потупчик.

– Да на хрена мне нужна твоя оргтехника? Услада для бездельников, бесовское изобретение. Как дитё, ей-богу… Ты масло моторное вози! Жизненное давай, насущное! В советское время сельмаги решали почти все проблемы береговых поселений. Например, мне надо шифер на крышу или кирпич для печи. В конкретном сельмаге – не факт, что имеется, и тут на помощь вступало сельпо – сельское потребительское общество, в состав которого и входит сельмаг как подразделение. Порядок действий был очень простым: я заглядывал в родной сельмаг, здравствуйте, говорю, тётя Зина, мне бы вот оцинковки надо тридцать листов и два мешка портланд-цементу. Хорошо, говорит Зина, заказ принят, ставь подпись. И объявись, Геннадий, через декаду. После чего она связывалась по телефону с ближайшей базой Роспотребсоюза, там вносили заявку в сводный заказ – нужен такой-то товар… Те комплектовали по всем посёлкам и доставляли – своими судами, или озадачивали попутный пароход, государство поддерживало! И никакой предоплаты! Вот люди и вспоминают старые времена… Между прочим, там и патроны всегда можно было купить, а до определённого времени даже ружьё гладкоствольное или мелкашку на соболя. Это уже позже напринимали ужесточающих законов.

– Да ведь плавмагазины по такой схеме и работают!

– Верно, Алексей. Потому и ценны.

– Что, и патроны возят? – возбудился Потупчик.

Дед замялся.

– Ну, иногда можно было добыть, скрывать не стану. Лицензии на продажу огнестрела у них нет, а вот как частное лицо, капитан продать мог. Свои.

– Лёха, газу! – Парень заорал так, что я невольно сдвинул сектор вперёд. «Прогресс» вздрогнул и пошёл бодрее.

«Так держать, шкипер!» – обрадовался «Эндуро».

К песчаному острову, возле которого я в первый раз закидывал сети, «Прогресс» и брошенное судно подошли практически одновременно.

– Может, просто якорь выбросить? – неуверенно предложил Игорь, от волнения подпрыгивая на задней банке.

– Ты язык свой выброси! – посоветовал дед. – Нашёл словечко…

– А действительно, Фёдорович, как насчёт якоря? – подключился я. – По-моему, вполне разумный вариант.

– Русло реки тысячелетиями уходит на восток, постоянно вгрызаясь в Средне-Сибирское плоскогорье. Дно Енисея по большей части каменистое, далеко не всегда якорь вцепится в грунт… Поэтому и рыбы у нас не особенно много, мало корма на дне. Зря, что ли, я тебя тогда к этому островку-осерёдцу погнал? Здесь отмель, корма больше, вот рыбка и водится.

– Удивительные вещи говорите, Геннадий Фёдорович! Впервые слышу, что на Енисее мало рыбы, – поразился я. – В низовьях её полно, сам ловил.

– В низовьях и каменистого берега нет, одни тундры, гладкие, как стол, – уточнил дед. – Корм там собирается, оседает. Когда-то на Оби было гораздо больше рыбы, пока её там не выловили почти подчистую…

Судно уже можно было разглядеть невооружённым взглядом. Развёрнутое лагом, то есть боком к течению, оно предстало во всей своей красе. Форштевень смотрит на правый, восточный берег.

– Пожалуй, сможем «Прогрессом» в нашу сторону оттянуть? А чё, мотор мощный, – неуверенно предложил Игорь.

– Когда-то по Енисею пароходики ходили с мощностью всего в десяток лошадиных сил, – вспомнил историю Петляков. – Но мощность тут не главное. Транец на «Прогрессе» не приспособлен к такой буксировке. Вырвет его, как пробку из бутылки, и прощай, плавсредство. Это же люминька! Значится, будем карабкаться, а там посмотрим, что можно сделать. Глядишь, двигатель запустим.

Вот это задачка! «Синильга» – не моторка, я понятия не имею, какие там процедуры и тонкости. Да и управлять такой штукой… Тут навык нужен, знания.

– А ты сможешь, Фёдорович?