— втихомолку придерживаются именно таких взглядов. Никак нельзя назвать это всеобщим поветрием — но и чем-то уникальным назвать нельзя.

Один существенный нюанс… До того всегда и везде дело ограничивалось именно что болтовней в узком кругу. В этих рамках и оставалось. Стахор и Эгле первые в другом. Они впервые попытались действовать, — он фыркнул. — Этакие благородные борцы с тиранией. На первый взгляд. Вы — человек многоопытный, немало пожили на этом свете. Должны знать: сплошь и рядом самые благородные намерения приводят к самым поганым безобразиям. Что и произошло… ну, почти произошло. Успели все предотвратить в последний момент… Именно благодаря трудам нашей благородной парочки власть над Империей едва не захватил Брашеро. А уж его диктатура, его порядки, которые он намеревался ввести, почище любой «тирании ларов». Мы ведь как-то говорили о нем и его планах, и вы согласились, что вам это категорически не нравится…

— Я и сейчас могу повторить то же самое, — спокойно сказал Вингельт.

— Вот видите… — развел руками Сварог. — Как же можно после всего «восстанавливать справедливость»? Возвращать им трон? Они умны, молоды, энергичны, во что могут впутаться еще, предсказать решительно невозможно. А они обязательно во что-нибудь впутаются, не те люди, чтобы останавливаться на полпути. Чисто по-человечески мне их жаль, но я не могу себе позволить такой роскоши — быть не человеком. Я, увы, государственный деятель… И сплошь и рядом вынужден отбрасывать все человеческое…

— Ну, что же… — сказал Вингельт. — Некоторым образом вы сами ответили на свой вопрос — о наших мотивах. Дело, разумеется, не только в Стахоре и Эгле, хотя их участь меня по-настоящему волнует — они наши давние и хорошие друзья, пусть во многом мы и расходимся во взглядах… Дело в нас и будущем наших детей. Сейчас вы настроены к нам доброжелательно. Но где гарантии, что завтра вы не решите, что очередную угрозу для Империи представляем именно мы? Вот потому мы и уходим. Мы не собираемся предпринимать против вас… и вашего порядка что бы то ни было. Мы просто уходим.

— А Стахор с Эгле? — спросил Сварог. — Уходят с вами или остаются?

— Позвольте не отвечать на этот вопрос.

— Подозреваю, остаются, — сказал Сварог. — Не та у них натура, чтобы тихонечко доживать век в каком-то уютном и безопасном другом месте. Ведь правда? Возможно, вы пытались их уговорить уйти с вами, но они наверняка не послушались, а? — он наклонился вперед. — Черт побери, Вингельт! Да увезите вы их силой! Им ведь никогда не удастся вернуть трон, и ситуация может зайти настолько далеко, что… Неужели не понимаете?

— Понимаю, — бесстрастно сказал Вингельт. — Но поделать ничего не могу. Честное слово, не могу. Что до вас… Я не питаю к вам ни злобы, ни вражды — как и к вам, ваше величество, — он поклонился Яне. — Но обязан помнить, что люди вы — во вторую очередь, а в первую — государственные деятели…

Вопреки всем этикетам он вскочил, резко отодвинув стул так, что ножки прогромыхали по дубовому паркету, спиной вперед сделал три быстрых шага, оказавшись у самой стеньг, покрытой огромным гобеленом со сценой какого-то стародавнего морского сражения.

За его спиной возник аркообразный проем, и там виднелись знакомые деревья со светло-коричневыми стволами…

Сварог прыгнул из положения «сидя», ухитрившись не опрокинуть хрупкий столик. Все было проделано грамотно, четко, но далеко стоял чертов Вингельт, понадобилось два броска.

И Сварог опоздал на какую-то секунду — точно рассчитанный удар пришелся не в болевую точку, а в пустоту, носок сапога замер напротив окутанного пушечным дымом корабля. Вингельт ушел.

Равновесия Сварог не потерял, выправился. Постоял пару мгновений в нелепой позе, встал на ровные ноги, вернулся к столу, мысленно матерясь боцманскими словесами, сел и налил себе до краев чарку рома «Семь якорей».

Яна терпеливо дождалась, когда он выпьет, чуть морщась, прожует кусочек густо наперченного вареного омара (стол сегодня был накрыт с «морским» уклоном). Спокойно произнесла:

— Хотел его допросить.

Это прозвучало не вопросом — утверждением.

— Ну конечно, — сказал Сварог, морщась уже от досады (поганой секунды не хватило!). — Со всем прилежанием. С помощью людей Канцлера — я король, но не зверь, знаю, что когда применять… Сбежали, значит, то ли в Заводь, то ли на какую-нибудь Соседнюю Страницу, и чует моя душа, черта с два их найдешь…

— Вряд ли они будут помогать… Стахору с Эгле.

— Отчего-то я тоже твердо уверен, что не станут, — сказал Сварог. — Дружба дружбой, а тысячелетний уклад жизни так просто не переломишь… Они никогда не вмешивались в земные дела, разве что в той истории с Багряной Звездой — но там они еще и о собственной выгоде заботились, не хотелось им куда-то уходить. А вот теперь все же решились… Да, помогать наверняка не будут. За тысячи лет в мозг впечаталось: укрываться, прятаться, не высовываться… Так что тебе волноваться совершенно не о чем: сама по себе эта парочка для Империи опасна даже меньше, чем комарик для дикого кабана. А вот мне они могут напакостить в Горроте… Если они тоже умеют ходить по Древним Дорогам, им ничего не стоит однажды посреди ночи объявиться в королевской спальне. Один удар кинжалом, дел-то… Труп нетрудно скрыть на тех же Древних Дорогах. А убедительную версию сочинить еще проще. В конце концов, если вдруг оказалось, что считавшаяся мертвой королева живехонька, что мешает «чудесно уцелеть» и королю?