и с какого мы курса. Так что нет, уверена, что не забудет. Или забудет, но на экзамене непременно вспомнит. Причем в варианте – «Я не зря не захотел вас к себе брать. Ничегошеньки вы не знаете».

– А ведь в самом деле, – удивилась я. – И фамилии, и курс, и то, что инора Схимли нас хвалила, – он все это сказал.

– Вот и я о чем, – насупилась Регина. – Все, что хочет, он прекрасно помнит. А уж если я ему скажу: «Извините, но я совсем у вас не мечтаю работать», он это до конца моей учебы будет помнить. Да она и не продлится дальше первой сессии.

Регина пригорюнилась.

– Два часа в день, – как заклинание повторяла она. – Целых два часа в день гробить на этого проклятого Вайса!

– Найди в этом что-то положительное, – предложила я ей, – легче будет.

– Да что в нем положительного? – она махнула рукой. – Эх…

Договаривать она не стала, но и так было понятно – в иноре, на котором нет военного мундира, а есть алхимические пятна, она ничего положительного найти не могла, да и не очень хотела.

– Возможно, экзамен зачтет, – предположила я, – если решит, что твоя работа этого стоит. И зарплата у лаборанток должна быть.

– Думаешь, может зачесть? – оживилась она. – Это было бы хорошо, конечно, если бы не два часа в день…

– Инор Вайс говорил, что не возражает, если мы решим задерживаться в лаборатории, и обещал, что никому об этом не расскажет, – поддела я ее.

– Шутки у тебя, Штеффи, – фыркнула Регина. – Не дождется Вайс, чтобы я у него задерживалась. Этак над реактивами вся жизнь пройдет. Кому от этого хорошо будет? Разве что Вайсу.

– Так не вся жизнь, – заметила я. – После окончания Академии тебе сдавать экзамены не придется, а значит, и необходимости не будет оставаться в лаборантках. А Вайсу еще может не понравиться наша работа, тогда сразу уволит.

– Это еще хуже, – недовольно сказала подруга. – Если Вайсу не понравится наша работа, то я точно не сдам сессию, – она горестно вздохнула. – Нет уж, придется помучиться хотя бы до каникул. И зачем я с тобой пошла?

– Ты не только пошла, ты сказала Вайсу, что хочешь к нему на диплом, – напомнила я.

– Я уверена была, что откажет. Два часа, целых два часа…

Так я ее и оставила, твердящей эти два слова, как какое-то волшебное заклинание, которое может избавить несчастную студентку от всех забот и печалей, если повторять его достаточно часто и усердно. До завтра она непременно успокоится и решит, что все не так уж и плохо. Она будет не одна, а со мной, а вдвоем всегда легче. Если только у меня получится там работать, в чем я была совсем не уверена – на мне лежала ответственность за магазин.

Но Анна выполняла свои обязанности выше всяких похвал. В торговом зале царило оживление, но моей помощи не требовалось, девушки прекрасно справлялись. Я отвлекать разговорами их не стала, а сразу поднялась в жилую часть дома, – мне сейчас было важнее узнать, как себя чувствует тетя Маргарета, с которой мы договаривались, что в магазин она не спускается ни при каких условиях и даже наблюдать за работой в зале не будет. Тетя сидела в кресле и читала книгу. При моем появлении она торопливо ее захлопнула, даже не заложив страницу, которую изучала, и встала навстречу.

– Штеффи, ну наконец-то, – радостно сказала она. – Я не представляла, что это так тоскливо, когда целый день ничего не делаешь.

– Наши клиентки с этим как-то справляются, – сказала я, целуя ее в щеку, благоухающую нежными цветочными ароматами.

– Они находят себе развлечения: магазины, выставки, театры, болтовня с подругами, наконец, – заметила она. – Редко кто вот так целыми днями сидит дома. Я думала, выйду из госпиталя – станет легче, но нет. И чтение сейчас не увлекает, все кажется таким надуманным.

– Даже не знаю, что сказать, – расстроенно сказала я. – Инор Брайнер говорил, что тебе сейчас надо поменьше волноваться и совсем не заниматься магией. У нас с Региной сегодня такая история занимательная случилась…

Я рассказала о своей попытке пристроиться с дипломом на кафедру алхифакторики. И что попытка эта в результате оказалась удачной, но по устройству лаборанткой туда же. И что теперь я не знаю, отказываться или все же попытаться поработать какое-то время.

– А Регина? – заинтересовалась тетя, когда отсмеялась. – Регина что решила?

– Она решила, что если откажется, то не сдаст Вайсу экзамен, поэтому сейчас страдает о двух часах в день, которые будут нагло украдены из ее личной жизни.

– Возможно, ей это даже на пользу пойдет, – заметила тетя Маргарета. – Хоть какая-то ответственность. Тем более что алхимия у нее хорошо идет.

– Мне тоже так кажется, – согласилась я. – Но если бы ты видела ее лицо, когда Вайс сказал, что ректор подписал приказ о приеме нас на работу, – я невольно рассмеялась. – Жаль, что я себя со стороны не видела. Уверена, выглядела столь же глупо.

– Учудил этот ваш Вайс, – сказала тетя. – К нему совсем желающих нет?

– Не знаю. Но очень похоже, что нет. Странно, он так много знает и рассказывает так интересно.

Я хотела добавить, что, вполне возможно, он сам не очень хочет связывать себя обязанностями. Все же дипломная работа – это ответственность для руководителя. А так – объявил о наборе на потоке второго курса, в случае чего с чистой совестью скажет, что звал. А что третий курс ничего не знает, так это не его вина. После слов Регины я тоже задумалась, так ли рассеян Вайс, как нам кажется. Скорее всего, действительно не хочет отвлекаться от занятий.