пришла сюда, а Регине все это уже давно надоело. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь развлечь себя самостоятельно, раз уж уйти пока нельзя было. Из очередной вытащенной Вайсом книги в воздух поднялся столб пыли, и подруга неудержимо расчихалась.

– Опять разрядился артефакт, – смущенно сказал Вайс. – Вот только недавно думал его подзарядить, и совсем забыл. Прошу прощения, инориты.

Регина ответила ему извиняющим чихом и сделала пару шагов к двери лаборатории.

– В самом деле, – заметил ее маневр Вайс, – я сейчас общий противопылевой артефакт подключу, а вас напою чаем. Что скажете?

– Не стоит беспокоиться, – в нос проговорила подруга, которая теперь еще и меня тянула за руку.

– Спасибо, но мы, пожалуй, пойдем, – поддержала ее я.

– Нет-нет, – возмущенно сказал преподаватель. – Как я могу вас отпустить, если вы пострадали по моей вине? Эту пыль непременно нужно чем-то залить.

Регина попыталась пояснить, что пыли не так уж и много и мы себя пострадавшими не считаем, но Вайс ее не стал слушать. Он подхватил нас обеих под руки и потащил в другое помещение. Но подруга легко сдаваться не собиралась. Лишь только он нас отпустил, она метнулась к двери, торопясь поскорее отгородиться хоть чем-то от этого страшного места. Но дверь была заперта, а Вайс достал тарелку, на которой вперемешку с печеньем лежали ее любимые ореховые конфеты, и Регина решила, что есть конфеты – это не листать пыльные фолианты, от такого занятия ущерба для здоровья не будет. Сомнения относительно принятого решения у нее не появилось, даже когда воду для чая Вайс вскипятил в одной из лабораторных колб, а чай заварил прямо в чашках.

– Вы пейте, пейте, – заботливо сказал преподаватель, а сам торопливо начал писать что-то на листе бумаги.

Убористые строчки ложились одна за другой, и я подивилась такой его увлеченности. Интересно, он когда-нибудь думает о чем-то, кроме магии? Но Вайс дописал, сунул лист в какой-то плоский артефакт, назначение которого я не смогла понять, сколько в него ни вглядывалась, и устроился с чашкой рядом с нами.

– У вас замечательные конфеты, – заявила ему Регина и вытащила из-под слоя печенья последнюю остававшуюся.

– Да что конфеты? – небрежно сказал он. – Кому они интересны? У нас здесь такие редкие вещества есть. Даже у придворного мага не найдете.

– В самом деле? – вежливо сказала подруга и пошевелила печенье в поисках еще одной, самой последней конфетки, но, увы, больше ничего не нашла.

После этого конфеты ей действительно стали неинтересны, она поставила чашку и незаметно для Вайса пару раз легко пнула меня по ноге. С легким намеком, что нам пора уходить.

– Сами увидите, – небрежно ответил преподаватель.

Тут загадочный артефакт тренькнул, из него выпал лист бумаги, но совсем не тот, что Вайс туда недавно засовывал, а плотный, чуть бежевый лист, с вензелем Академии, переливающейся печатью и размашистой подписью ректора, инора Гракха.

– Ну вот, все в порядке, – довольно сказал Вайс. – Лорд Гракх вас обеих утвердил.

– Куда утвердил? – хором спросили мы.

– Как куда? Вы же пришли ко мне лаборантками устраиваться? – удивился он. – С завтрашнего дня приступаете.

– Но мы совсем не за этим… – растерялась я.

– Два часа после учебы, – охнула Регина.

– Если вдруг захотите задержаться, мы просто не скажем об этом лорду Гракху, – утешил ее Вайс. – Не волнуйтесь, инориты, кто-кто, а я вас выгонять из лаборатории не буду.

Регина ужасно переживала, что умудрилась незаметно для себя устроиться лаборанткой к Вайсу. Мне тоже не понравилось столь быстрое решение преподавателя, который услышал то, что хотел, а не то, что ему говорили, и воспользовался ситуацией. Не слишком красиво это было с его стороны. Но в работе на кафедре алхифакторики я видела слишком много положительных сторон, чтобы сразу отказываться. Если магазин сможет обходиться без меня, то я здесь останусь, даже если зарплата будет совсем мизерной. А вот Регине это и раньше было не слишком интересно, поэтому теперь, когда ее запихали против всякого желания, она страдала, как никогда в жизни.

– Как он мог так с нами поступить! – причитала подруга. – Никто к нему идти не хочет, так что же – хватать первых попавшихся в коридоре – и в лаборантки их?

– Положим, мы сами к нему пришли, – возразила я. – Если тебе так не хочется этим заниматься, могла бы сразу же отказаться.

– Ага, сразу же, – проворчала она. – У нас экзамен впереди. Думаешь, я хочу, чтобы он мне припомнил, как меня согласился взять в лаборантки, а я отказалась? Он и не вспомнит, что я туда работать и не собиралась идти.

– Уверена, он уже через неделю и не вспомнит, что пытался тебя завербовать к себе в лабораторию, – усмехнулась я. – Забывчивость Вайса широко известна.

– Какая-то она у него избирательная, эта забывчивость, – заметила Регина. – У кого читает лекции, он не помнит. Зато сразу сообразил и как нас зовут,