– Ощущение какое-то хреновое, как будто гнетет что-то. Может, кубло рядом?

Глеб только пожал плечами: может, и кубло.

– Чужак, – негромко окликнул его Семен, – ты только взгляни!

Сначала Глеб даже не понял, о чем это он. Пятиэтажный жилой дом, частично тронутый пожаром, стоял в стороне от их пути. Что в нем необычного? Как будто бы нет ничего такого, на что стоило обратить внимание. И тут Чужинов вздрогнул. Рустам, завидев такую его реакцию, невольно сжал автомат: уж если Чужак проявил эмоции – дело серьезней некуда.

– Что это? – несколько мгновений спустя ошеломленно спросил сам Рустам, когда сообразил, что именно поразило этих двоих. – Это то, что я вижу или у меня глюки начались?

– Нет, Рустам, не глюки. Второй раз подобное вижу.

– Вот это да! – вглядевшись, изумился Денис, а Егор едва не присвистнул.

И только Киреев продолжал вертеть головой:

– Объясните дураку, что не так?

– Ты на стену посмотри! – указал ему Денис. – Видишь?

– Да что я там должен увидеть, мля?! – Не сдавался Прокоп. – Какая-то хрень. – И тут же: – Глазам своим не верю! Да как же это так?! Такого быть не должно! – Прокоп переводил взгляд с одного на другого, словно пытаясь убедиться в том, что ему не привиделось.

– Пошли, – опомнился первым Чужинов. – И внимательней по сторонам, как бы хозяин не заявился.

Изображение на стене чем-то походило на уже виденное Чужиновым и Поликарповым в Хмырниках. Множество темных линий, которые пересекались между собой, закруглялись в спираль или соединялись в одной точке. На первый взгляд линии совершенно хаотичные, но Глеб готов был поклясться чем угодно, что в них заложен какой-то смысл. Непонятный, абсолютно чуждый человеческому пониманию, но смысл. Как выразился Рустам – глюки? Но почему сразу у всех? И почему все они, судя по реакции, тоже увидели в этом рисунке логику?

«Твари продолжают мутировать. Пройдет какой-то срок, год, два, три, пусть десять лет, и они станут разумными. И как тогда выжить жалким остаткам человечества, что еще не вымерло, если твари по-прежнему будут относиться к людям все с той же лютой ненавистью?» – грустно размышлял он.

На четвертый этаж медицинского центра попали без приключений. Отыскали подходящее помещение, состоящее из двух смежных комнат. Укрепили дверь, ведущую в длинный коридор, придвинув к ней вплотную пару шкафов. Поставили в самом коридоре по обе стороны пару простеньких растяжек, целью которых было выдать шумом крадущуюся тварь. Стараясь не шуметь, устроили в нем настоящий завал из мебели, оставив узкую щель, через которую едва можно было протиснуться.

В помещении, когда-то служившем комнатой отдыха для персонала, явно бывали люди: тварям и в голову бы не пришло выдвигать ящики шкафов в надежде обнаружить что-либо ценное. Или выбросить из него предметы, имеющие отношение к электричеству.

Все молчали. Прокоп, после гибели Крапивина добровольно взваливший на себя обязанности повара, готовил ужин из армейских рационов. Закипала вода для чая, а его, благодаря щедрой руке Санеева из Малиновки, имелось с избытком.

– Малой, – нарушил наконец тишину Киреев, обращаясь к Егору, – сервируй стол. Там, в шкафчике, посуды полно. И даже пачка салфеток непочатая. Посидим по-человечески.

– Я видел, Андреич, – кивнул тот. – Сейчас сделаю.

– Вкусно пахнет, – потянул носом Семен. – Казалось бы, обычные консервы, но запах такой, что слюни сами начинают капать.

– Подожди немного, и они тебе вообще амброзией покажутся: крошки с утра во рту не было, а время уже седьмой час, – взглянул на наручные часы Прокоп.

– Амброзия жидкая, неучи, – присоединился к разговору Войтов. – И вообще: амброзия – это пища богов. При всем своем богатом воображении не могу представить, чтобы боги тушенкой питались, – скалился Денис.

– Специально для тебя, Дёня, я сейчас ее водой разбодяжу, чтобы жидкой стала. Аполлон, мля. Ты бы, кстати, за своим здоровьем получше следил: что-то покашливать в последнее время начал, хотя за прошлый мед еще не рассчитался. И вообще, давайте лопать, пока горячее, – улыбаясь в усы, проворчал Киреев, переставляя банки на стол.

– Жаль, что не Афродита. – Рустам улыбался тоже.

– Так, олимпийцы, будет вам и нектар, – и Чужинов установил в центре стола фляжку со спиртом. – Прибытие отметим. Но не всё, – сразу же предупредил он. – Нам еще обратная дорога предстоит.

– Хорошее дело ты затеял, начальник, – и Поликарпов довольно потер ладони.

– Кому водой разбавить? – Прокоп, разлив спирт в тесно стоящие друг к другу кружки, закрутил пробку, возвращая емкость Чужинову.

– Егору, кому же еще?