передал, всего-то два.
Викентьева Глеб знал давно, когда-то служил под его началом. И чтобы тот, в прошлом полковник, с отличием закончивший академию и занимавший перед тем, как все началось, генеральскую должность, что-нибудь да забыл!.. Да и сама Старовойтова вздрогнула, когда он произнес его имя. А ведут себя как дети. Чего уж проще – объясниться. Есть у них друг к другу чувство, не он один это подметил. К тому же одинокие оба. И вообще, на загляденье красивая пара из них получилась бы.
Старовойтова Глеба никуда посылать не стала. Наоборот, зарумянилась так, что даже при тусклом свете керосинового фонаря было заметно.
– И что мне теперь делать? Бросить все и к нему отправиться?
– Не нужно ничего бросать, Евдокия Петровна. Тем более сам Викентьев скоро здесь появится, сразу после Нового года. Говорил он, ему в Мирном у Ларионова необходимо побывать, а мимо Фрязина не проедешь, – намекнул и тут же начал прощаться.
Все, что хотел, он сказал, а добавлять что-то еще… действительно могут послать: характер у Старовойтовой железный, даром что хрупкая женщина.
«Интересно, как они поступят, если все же объяснятся, – гадал Чужинов, шагая назад. – И Старовойтова никуда отсюда не уедет, и Викентьеву его «Снегири» бросить невозможно. Но это уже совершенно другие проблемы», – решил он.
В доме, как выяснилось, никто не спал: мощный гогот, который проникал даже сквозь бревенчатые стены, Глеб услышал издалека.
– Ну и натопили, – войдя, поморщился Чужинов. – Как спать теперь?
– На печи с краю сковородка стоит, – сказал Рустам. – Или Старовойтова накормила?
– Не до того было, – честно признался Глеб. – Чего ржете как лошади? Стены трясутся.
– Душман рассказывал, как на свидание ходил, – пояснил Семен, и Чужинов невольно улыбнулся: эту историю он уже слышал.
Договорился как-то Рустам с одной девицей встретиться сразу после заката, чтобы никто их увидеть не смог: у дамочки жених оказался, и все у них было серьезно. Встретились они, но как только тот приступил к самым решительным действиям, объявилась вдруг какая-то приблудившаяся тварь. Рустам, конечно, быстренько с ней покончил, но вместо любовных утех ему полночи пришлось уговаривать девицу спуститься с дерева, куда та, спасаясь, забралась.
Приврал, конечно: кому придет в голову назначать свидание за безопасным периметром, да еще и ночью? Хотя сам Рустам клятвенно заверял, что все именно так и было.
Пока Чужинов ел, все молчали. Лишь Рустам поинтересовался:
– Чужак, может, тяпнешь для аппетита?
– Спасибо, с аппетитом и без того все прекрасно. Кстати, мясо у тебя получилось на славу.
– Вообще-то мясо трудно испортить, – глубокомысленно изрек Поликарпов. – Это даже Душману не удается, – поддел он Рустама, ожидая ответных любезностей, но тот почему-то промолчал.
Глеб, плеснув в сковороду кипятка, поставил ее на печь: мыть посуду в темноте совсем не хотелось. И только когда он налил себе чаю, Поликарпов задал интересующий всех вопрос:
– Что Старовойтова-то сказала? Куда идти?
– В Однинск, – коротко ответил Глеб.
– Ну ни хрена себе! – Семен даже присвистнул. – Туда недели две, а то и все три добираться! Харчи, патроны – неподъемный груз получается. И все на себе переть – «вертушек» нынче нету.
– Тебя туда на подводной лодке доставят. И десантируют через торпедный аппарат, – как мог, успокоил его Джиоев. – Чужак, а что там, в Однинске? Что-то необходимое для вакцины?
Глеб вспомнил лицо Старовойтовой, когда он сам задал ей этот вопрос.
– Не будет никакой вакцины, Рустам. Вернее, будет, но совсем для другой цели.
– Какой другой?
– Что случилось с Пронкино, все помнят? – вопросом на вопрос ответил он.
Пронкино помнили все. Далеко не самое маленькое и хорошо укрепленное поселение тысячи на полторы жителей. Не процветающее, да и где сейчас найти такое? И вот однажды его не стало. И виноваты в том были не бандиты, не твари, не пожар, – уничтоживший его полностью мор. Причем такой, что живых осталась едва половина, и все они покинули страшное место.
– Мне принесли образцы тканей из Пронкино, – рассказывала Старовойтова, – и я выявила штаммы вируса, вызывающего эту инфекцию, условно названную мной Abdominalis febris. Если этот вирус продолжит мутировать, выживших не будет. Какие уж тут прививки? – горько спросила она. – Нам хотя бы с этой бедой справиться.
– Ну так что, пойдет кто-нибудь со мной в Однинск? – спросил Чужинов, когда вкратце передал разговор со Старовойтовой.
– О чем ты говоришь, Глеб? – с какой-то даже обидой в голосе ответил ему Поликарпов. – Только троих мало будет. Еще как минимум столько же
