Бухлер и в самом деле не утратил былых навыков. Он быстро нашел все, что требовалось, и умело приготовил завтрак на троих. Несмотря на тряску, ни один, даже самый маленький кусочек не упал у него на пол. Пользоваться походным мини-грилем он тоже не разучился. У Валтора была последняя модель, которую Бухлер не мог видеть, но он быстро разобрался, что там к чему. Менее чем через пятнадцать минут Грир получил свои горячие бутерброды, Валтор – эскалоп, намазанный чесночным соусом и уложенный между двумя большими ломтями хлеба, ну, а себе Моисей разогрел овощные рулетики.

– Ну и как тебе сыр? – спросил Валтор у Грира после того, как тот попробовал свой бутерброд.

Грир пожевал, подвигал губами, как опытный дегустатор, и удовлетворенно кивнул:

– Нормально. Чуть солоноват, но аромат отменный.

– А я местный сыр вообще не переношу, – поморщился Бухлер. – Особенно после того, как попробовал тот, что за кордоном реднеки делают.

Валтор замер с эскалопом, поднесенным ко рту.

– Ты всегда был привередлив в еде, – спокойно, как ни в чем не бывало, отозвался Грир и снова откусил от бутерброда. – Отличный сыр! С ветчиной – самое оно!

Валтор с облегчением перевел дух.

Вот она, волшебная сила совместной трапезы, подумал он. Когда человек ест, особенно если он ест что-то вкусное, он на глазах добреет. Проверенный факт, между прочим! А кроме того, сразу появляется повод для разговора о кулинарии – второй по степени нейтральности темы после погоды. О вкусах хотя и не спорят, а поболтать любят все.

– Реднеки сыр по-разному делают, каждый на свой манер и по своему рецепту. Так что это еще как повезет. – Валтор сделал вид, что просто пытается поддержать разговор.

– Знавал я одно семейство реднеков, – начал Грир. – Крестовский их тоже должен помнить, – неожиданно кивнул он на Бухлера. – Они изумительную пастилу делали. В кластере она шла на «ура». Из яблок, груши, сливы… Кажется, еще из ягод каких-то.

– Мне вишневая нравилась, – сказал Моисей.

И на лице его появилось мечтательное выражение.

– Помнишь? – скосил на него взгляд Грир.

– Большое семейство было, чуть ли не четыре поколения под одной крышей. Жену, помню, Мартой звали. А вот мужа…

– Игорь, – напомнил Грир.

– Точно, Игорь. И дом у них был хороший. Добротный, крепкий.

– Они его хотели детям в наследство оставить. Даже и не думали, как другие, о том, как бы в кластер перебраться. – После короткой паузы Грир подвел итог всему сказанному: – Хорошие были люди.

– Люди на своем месте, – добавил Бухлер.

– Так и живут там по сей день? – спросил Валтор.

– Нет, – резко отрубил Грир.

По тому, как он произнес это, было понятно, что судьба доброго семейства реднеков оказалась незавидной. И все же Валтор спросил:

– Что с ними случилось?

Грир сначала плотнее стиснул зубы. Затем схватил бутерброд, лежавший перед ним на приборной панели, и вцепился в него зубами, как зверь в кусок сырого мяса.

– Тинкеры их вырезали, – тихо произнес Бухлер. – Всех до одного. Даже младенцев… Хотя без взрослых те и сами бы умерли… А дом спалили. Вот так.

«Вот так… Вот так всегда, – уныло подумал Валтор. – Живет человек, ни с кем не цапается, мечтает о будущем, строит какие-то планы. Не грандиозные вовсе – просто планы на жизнь. Потому что уверен, что у него много чего еще впереди. И вдруг являются какие-то… Мразь какая-то. И всем планам приходит конец. И нет больше будущего. Ничего нет. И совсем не обязательно для этого быть реднеком. Вот ведь и с Аль-Мансуром та же история приключилась».

Валтору вдруг сделалось до того паршиво на душе, что захотелось откинуть голову назад и завыть по-звериному. Или заорать что-нибудь нечленораздельное. Так, чтобы у каждого, кто услышит этот вопль, пусть даже издалека, волосы на затылке дыбом поднялись.

Ну почему? Почему все настолько паршиво в этой жизни?

Почему у хороших, добрых людей никогда ничего не получается?

Почему для того, чтобы чего-то добиться, нужно сначала подлецом сделаться, а потом притворяться, что ты полный идиот, а потому вообще не понимаешь, что происходит вокруг?

Почему из этого мира хочется сбежать?