– Истинно говорите, ваша милость. У деток ведь только ветер в голове, стишки да книжки, – поддержал Севастьян Темлякова.

В свою очередь, «детки» поспешили одарить верного слугу негодующими взглядами. Но, как видно, тот имел достаточный вес и авторитет, чтобы дальше этого дело не пошло. Шейранов откровенно забавлялся происходящим. Что там говорили в его детстве о крепостных? Бесправные, забитые, угнетаемые? Нет, разумеется, все это присутствует, и господа бывают разные. Но все-таки жизнь – такая штука, что без исключений в ней никогда не обходится.

Как Сергей и ожидал, секундант Лермонтова объявился у него только к вечеру следующего дня. Михаил Юрьевич всем своим видом давал понять окружающим, что предстоящий поединок, а в этом никто не сомневался, его ничуть не волнует. Поэтому он со всей компанией отправился на Машук встречать рассвет и вернулся только ближе к обеденному времени. Потом, пока суд да дело, время и прошло.

В роли секунданта поэта выступал… Мартынов! Йожики курносые! Вот что значит вмешаться в ход истории. Все очень даже легко может встать с ног на голову. Впрочем, порывшись немного в памяти и припомнив то, что рассказывала экскурсовод в «Домике Лермонтова» (пятигорском музее, посвященном поэту), он вспомнил, что эти двое были дружны. Этого не могли отрицать даже работницы музея, говорившие о поэте с придыханием, а о его убийце – шипя от ненависти, как змеи.

Для поединка Темляков выбрал шашки. Обосновывая свое решение тем, что, насколько ему известно, Лермонтов является отличным фехтовальщиком. О дальнейших условиях и времени, как было принято, договаривались секунданты.

Все верно, нашелся и тот, кто добровольно изъявил желание быть секундантом Сергея. Это был гвардейский поручик Волынский Аркадий Семенович, с которым у Темлякова случился конфликт. Тот буквально вверг его в ступор, когда уже утром заявился с заверениями, что весь к услугам Сергея Григорьевича, случись у него надобность в секундантах. Вот такие пироги с котятами…

– А можно полюбопытствовать, отчего вы решили стать моим секундантом? – поинтересовался Темляков.

– Признаться, очень хочу оказаться в первых рядах, когда вы будете шинковать этого острослова.

– То есть вы не сомневаетесь в том, что победителем окажусь именно я?

– Но ведь я прекратил ухаживать за Ариной Ивановной, – пожав плечами, озвучил очевидное поручик.

Надо сказать, он этим сильно удивил Сергея. А в процессе общения оказался нормальным и вполне адекватным молодым человеком. Ну да, гвардеец, и что с того? Кто не стоит за честь мундира? И потом соперничество между полками, гвардией и линейными частями – нормальное явление. То, что он приударил за девушкой и не думая на ней жениться… Давайте будем справедливы, насиловать ее он не собирался.

Словом, вполне типичный офицер русской армии. Ну и человек, не лишенный благоразумия, не пожелавший раздувать огонь на ровном месте. Шейранов в отличие от Темлякова даже не подумал подозревать его в трусости. Отказаться от глупой ссоры, не имеющей под собой серьезной основы, – это не трусость.

Драться условились у подножия Машука. Хм. И насколько помнил Шейранов расположение памятника в его слое, место было если не то же самое, но очень близкое к нему. Правда, деревьев тут сейчас нет, голая поляна, поросшая сочной зеленой травой и множеством полевых цветов. Ну да, ничего удивительного, третье июня всего лишь, дожди – дело самое обычное. Так, чтобы несколько дней кряду были погожие, редкость.

Как принято, дуэлянтам предложили примириться. Лермонтов изъявил готовность в случае извинений со стороны Темлякова. Тот заявил, что считает себя правым и извиняться ему не за что. Встали в позицию. Хм. А ведь, судя по взгляду Михаила Юрьевича, он готов прирезать своего противника. Нет, если бы тот признал свою неправоту… А так, только еще больше раззадорил. Ну что же, понеслась душа в рай. Только бы не поскользнуться.

Во время дуэли на пистолетах, когда стреляют не по жребию, многие стараются выстрелить первым. Они надеются на твердость руки и на удачу, чего уж там. Попадут, выйдут победителями, промажут, и тогда противник вызовет их к барьеру, после чего выстрелит с минимальной дистанции с максимальными шансами на успех. В России дуэли запрещены и преследуются по закону, но по иронии судьбы именно здешние неписаные правила наиболее жестки, а условия порой по-настоящему жестокие.

Но когда соперники дерутся на клинках, все меняется. Бой на шпагах сильно разнится с таковым на саблях, и даже шашка требует уже иного подхода. Потому что у всякого клинка свои особенности, свои сильные и слабые стороны. Но все поединки с холодным оружием отличают неторопливость и холодный расчет. Только полный невежда сразу же ринется в атаку, чтобы сокрушить противника и покончить с ним одним махом.

На этой полянке сошлись не мастера клинка. Но тем не менее в той или иной степени оба владели холодным оружием. Причем считались неплохими фехтовальщиками. Так что бой развивался вяло и неторопливо. Впрочем, это впечатление было обманчиво. Оба противника выжидали и делали аккуратные выпады в готовности тут же уйти в глухую защиту или разорвать дистанцию. Они кружили в том самом танце, который столь знаком опытным бойцам, прощупывая возможности противника и пребывая в готовности воспользоваться любой маломальской ошибкой оного или случайностью.

Проведя короткую серию ложных выпадов и ударов, Лермонтов крутнул шашкой и прорвал оборону противника. Шашка – это рубящее или даже режущее оружие, и именно таких ударов можно ожидать от вооруженного ею, но поэт решил нанести колющий удар в грудь. Казалось, ничто не способно противостоять этому выпаду, в глазах Лермонтова уже блеснуло торжество…

Темляков не стал разрывать дистанцию. Вопреки ожиданиям, он сделал стремительный шаг навстречу противнику и вправо, уводя свое тело с линии атаки. Клинок прошел мимо груди на расстоянии ладони. А в следующее мгновение шашка Сергея пошла вверх и взрезала правое предплечье Лермонтова,