– Вам-то это зачем?

– Хочу спать спокойно.

Только ему удается так выговорить издевку: она обманчиво скользит по коже шелком, чтобы мгновение спустя затянуться на шее жесткой удавкой. Я подавила желание отпрянуть, отнять руку, напротив, подалась вперед. Поймала его запястье в кольцо пальцев, вычерчивая узор браслета подушечками, не сводя с мужа тягучего взгляда. Не отступая и не уступая.

– Предположим, я все это прочитаю. Дальше-то что?

– Дальше перейдешь к практике.

– Вам надоел этот дом?

– Не здесь, Тереза, – Анри улыбнулся. – И я буду рядом. На всякий случай.

Гм. С чего он взял, что мне сдалась такая радость?

– А если я откажусь?

– Будешь заниматься в моем кабинете.

Хорошая идея… попасть в его кабинет. Вот только прямо сейчас воспользоваться ею не получится, будет слишком подозрительно. Я настолько ушла в себя, что не сразу заметила, как муж скользнул свободной рукой в карман и протянул мне коробочку, обитую бархатом цвета стали.

– Что это?

– Открой.

Внутри оказалось кольцо с небольшим камнем. Я поднесла его к глазам, чтобы убедиться, что они меня не обманывают. Не обманывали. Белое золото и алаэрнит, он же камень мага. По цвету нечто среднее между сапфиром и лазуритом, непрозрачный, с чернильными прожилками. У меня даже во рту пересохло: его месторождение иссякло еще до Новой эпохи, последние упоминания о нем встречались не то в Темные времена, не то еще раньше. Прелесть его заключалась в том, что маги всегда могли отслеживать по нему состояние внутренней стихии. Стоила такая штуковина целое состояние, если знать, где искать: все они давно осели по музеям да сокровищницам коллекционеров и превратились в бесполезные ископаемые. Бесполезные, потому что сила камней угасала вместе с ослабевающей во всем мире магией, когда камень удалялся от ее источника, умирал в течение нескольких десятилетий. Но этот был жив, он сиял и переливался так, словно его только-только сняли с пальца сильного мага. И чем сильнее дрожала моя рука, тем ярче становился цвет, словно камень раскалялся изнутри.

– Надеюсь, не стоит объяснять, как им пользоваться?

Не стоило. Чем больше волновалась магия, тем ярче становился камень, если возникала опасность, начинал чернеть. В спокойном же состоянии он был насыщенного цвета ночной синевы с тонкими черными прожилками.

– Лучше объясните, где вы его нашли. – Я вцепилась в мужа взглядом, но Анри и бровью не повел.

– Кольцо принадлежало отцу, его стихии временами вели себя несдержанно.

– Но почему вы отдали его мне?

– Тебе он сейчас нужнее, чем сейфу, – Анри пожал плечами и поднялся.

А меня вдруг ощутимо тряхнуло: я представила, что снова остаюсь один на один с тьмой, ухожу на грань, и руки похолодели, а желудок провалился в левую пятку. Ну или в правую, дела это не меняло. Стоило задуматься о чернилах ледяных плетей смерти, внутри все сжималось, а сердце трепыхалось, как пойманная в силки птица. Ладони позорно вспотели, вместе с ними вспотела я вся целиком. Всевидящий, только этого мне еще не хватало! Я теперь что, собственной магии буду бояться?

– Пожалуй, немного прогуляюсь, – хмыкнула, собираясь подняться, но тяжелый взгляд мужа пригвоздил меня к стулу.

– Сиди здесь и занимайся.

Вот еще!

Я вскочила, но сильные ладони скользнули по моим рукам, обжигая, сжали крепко, властно.

– Мне дурно, – сообщила я.

– Принести тазик?

Я задохнулась от возмущения. Сопеть не начала только потому, что хорошо запомнилось сравнение с чайником.

– Мало того что вы приказали за мной следить…

– Не следить, а присматривать.

– Кто я вам, дите неразумное? – выпалила ему в лицо.

– Хуже, – он усмехнулся, – дети обжигаются и больше не лезут в огонь. Ты же с завидным упорством ищешь неприятности. Не просто ищешь, но и находишь.

Прищурилась, с лихвой возвращая ему издевку:

– Вы не имеете права мне приказывать! Вы мне вообще никто!