– Не за что, мадам.

Он вернулся к своим обязанностям, а я поспешила за молодым человеком. Мы шли так быстро, что я едва успевала запоминать дорогу. На пути снова попалась галерея, на сей раз пейзажей, в которые я даже не всматривалась толком. Поскольку поднялись мы по боковой лестнице, понять, где находимся сейчас, не представлялось возможным. В Мортенхэйме тоже можно заблудиться, если не знать, куда идти, но сейчас меня волновало другое. Евгению поселили в дальнем крыле? Или мы просто зашли с другой стороны?

– Это здесь, мадам. Вас представить?

– Спасибо, мы с графиней д’Ортен давние знакомые. Обойдемся без церемоний.

Жак кивнул и тут же скрылся за поворотом, а я достала зеркальце.

Лучше бы не доставала, честное слово – комната была нашпигована сигнальными заклинаниями, как лацианский пирог вишней. Чтобы создать копии плетений посреди всей этой суеты, потребуется дня два, не меньше. Не говоря уже о том, чтобы войти туда в отсутствие Евгении, – более чем уверена: она меняет защиту каждый день. Оставалось только одно: встреча. Мадам Венуа считает меня вспыльчивой, неуравновешенной и недальновидной, мягко говоря, особой. На том и буду играть.

Сжала в кулаке пластину. Постучала и сразу вошла, заставив отпрянуть даму в цыплячьем атласе: на фоне бледно-голубой гостиной она смотрелась возмущенной красочной кляксой. Звонкие женские голоса стихли в один миг, словно под пологом безмолвия.

Евгения наградила меня насмешливо-пренебрежительным взглядом: она восседала на диванчике для отдыха, подложив под руку подушечку, чтобы не осталось следов от резного подлокотника. Окружали ее дамы в самых разных нарядах, ни одна из которых тем не менее не могла затмить ее красоты. Хотя я бы сказала – не смели, потому как изо всей свиты только одна позволила себе сесть рядом, остальные устроились либо на пуфиках, либо стояли в сторонке и внимали госпоже.

– Какая бестактность… – начала было виконтесса – а именно она сидела рядом с графиней, но Евгения вскинула руку, и та мгновенно осеклась.

В этот миг я поняла, что даже не придется притворяться: о каком хладнокровии может идти речь, когда все внутри переворачивается, стоит лишь вспомнить бледное личико Софи? И как она плакала от боли, когда пришла в себя.

Графиня же слегка наклонила голову, тень от длинных ресниц скользнула по слегка тронутым румянцем щекам. Наши взгляды схлестнулись словно «мертвая удавка» и «огненная петля». Несмотря на дам, которые готовы были на меня наброситься по первому ее жесту, – причем не уверена, что слово «наброситься» несло в себе поэтический смысл, – мы остались одни. В глубине ее глаз читались явное удовлетворение от того, что я пришла к ней сама, и холодная злоба. Будь ее воля, Евгения прямо сейчас раскатала бы меня тонюсеньким пылающим слоем по ковру.

– Прошу прощения, что прерываю вашу беседу. Могли бы мы переговорить наедине?

Евгения выдержала паузу, достойную театрального антракта: изображала крайнее нежелание со мной говорить и серьезную внутреннюю борьбу, в которой вежливость все-таки победила внутреннее смятение. Все это время виконтесса дырявила меня взглядом, словно надеялась продырявить насквозь. Другие дамы поддерживали ее изо всех сил: смотрели так жестко, как только могли, пытаясь совместными усилиями заставить согнуться и пасть ниц перед графиней.

Но молчали.

Разумеется, ждали, соизволит ли Евгения до меня снизойти.

И она снизошла.

– Дамы. Прошу меня извинить.

Гусеница негласных фрейлин разноцветным ручейком потекла к дверям, а я сразу перешла к делу.

– Как вы посмели обидеть Софи? – спросила холодно, сложив руки на груди.

Края пластины врезались в ладонь даже через перчатку.

– Не понимаю, о чем вы.

– Все вы прекрасно понимаете, мадам Венуа. Мы с Софи очень дружны, но она сбежала, стоило ей оказаться в нашем поместье. А перед этим – вот ведь удивительное совпадение – вы приезжали в Равьенн. Подозреваю, что это случилось не просто так.

Евгения прищурилась.

– Вы можете подозревать все что угодно. Но если девочка наконец-то прозрела, за нее стоит только порадоваться.

– Как. Вы. Посмели? – жестко повторила я, не двинувшись с места.

– Нет, это просто нелепо.

Евгения поднялась. Глаза ее сверкали, словно она собиралась вцепиться мне в лицо. Вместо этого она вздернула голову и скрылась за дверью спальни. Ну… вот и все. Сейчас или никогда.

Я устремилась за ней, рывком распахнула дверь.

– Что вы себе позволяете? Убирайтесь!

– А вы меня заставьте.