– Ир… – просительно повторяю я.
Она молчит.
– Ира…
Мой тон становится заискивающим, и от этого я начинаю закипать, а она не отвечает, нагнетая невыносимость происходящего.
– Ира! – говорю я требовательно.
– Что?
– Ира, пойми… – делая над собой усилие, начинаю я.
– Не трудись, – тускло откликается она. – Я уже всё поняла.
И действительно, я не в состоянии сейчас что-либо объяснять.
– Ир, я прилечу в Сан-Хосе и позвоню тебе.
Она снова молчит.
– Ира, пока. Прилечу и позвоню.
Выждав несколько секунд, я вешаю трубку. Так… если сегодня я её продинамлю…
Возвращаясь к стойке регистрации, где уже началась посадка, судорожно потираю виски, пытаясь сосредоточиться. Как ни крути, добраться до Лос- Анджелеса к мало-мальски приемлемому времени никак не удастся. Пока долетим до Сан-Хосе, пока закинем вещи, пока то-сё, а езды до LA часов пять в лучшем случае. От усталости и морального переутомления ситуация с каждой секундой кажется всё более нестерпимой и безвыходной.
Очередной скандал неизбежен. Хотя нет, в том-то и дело, она не станет скандалить, она будет молчать. Уж лучше бы пошумела, пошвырялась чем- нибудь, в конце концов. Всё легче пытки тихой истерикой. Сегодня мне этого не вынести.
Что же делать? Что делать? Мрачное отчаяние вызывает жгучее желание выплеснуть напряжение на кого-то. Бешено озираюсь кругом. Так и подмывает позвонить ей и с ходу начать орать. Зачем она так? Разве она не понимает?! Хочется докричаться. Хочется, чтобы она услышала. Чтобы поняла. Или хотя бы сама начала кричать в ответ. Я до боли стискиваю в кулаке мобильник. Но звонить нельзя. Этого не будет. Она не услышит и, тем более, не примется орать. Она дождётся пока я выдохнусь, скажет что-нибудь бесцветным голосом или молча повесит трубку, а мне лишь станет ещё хуже.
– Эй, где тебя носит? – шутливо треплет меня по плечу Арик. – Мы пока ещё не купили этот самолёт.
"Самолёт… Самолёт!" – врубаюсь я. Поистине, всё гениальное просто. Полечу на самолёте. Я заново прокручиваю расчёт времени и понимаю, что, если поднапрячься, успею на последний рейс. Впритык, но успею. Значит придётся бросить машину в Сан-Хосе. Ну и фиг с ней. Можно взять что-нибудь напрокат прямо в аэропорту. Почему бы себя не побаловать? И я, позабыв о давешних терзаниях, перебираю в уме марки крутых тачек, на которых хотелось бы погонять.
Заняв своё место, Ариэль мгновенно отрубается, свесив голову набок. Я тоже прикрываю глаза, но сон не идёт. Беспорядочно мелькают сцены последних суток – безмятежный вечер, кровавый ужин с Ариэлем, безумная ночь, Стив, явившийся в последний момент, тета-волновой излучатель и спич о спасении человечества. Беспощадный свет операционной, непередаваемый больничный запах, умелые пальцы, сжимающие скальпель, и бурое пятно на хромированной поверхности.
Чтобы отвлечься, я начинаю ворошить в уме выкладки Ариэля. На самом деле, в порыве вдохновения он несколько приукрасил. Во-первых, наше оборудование применимо далеко не для всех кардиохирургических операций, однако вполне пригодно для диагностики и лечения некоторых видов рака. А
