«Оазис».

Инсценировка была блестяще обставлена, и ни один из прибывших гостей ничего не заподозрил. Все действительно были убеждены, что являются участниками глобального психологического эксперимента, устроенного частным психологическим институтом с целью изучения психологии больших масс людей.

«Оазис» был замаскирован под обычный жилой дом. Пейзаж за пределами корабля был сымитирован специальными экранами, устроенными как обычные окна.

По условиям «эксперимента» запрещалось использовать любые средства связи с внешним миром — телефоны, рации, компьютеры и другое. Более того, в целях безопасности на борту корабля были активированы специальные устройства, блокирующие электромагнитные волны телефонов и иных подобных устройств, на случай, если кто-то нарушит запрет.

Проходил день за днем, приближая тяжкий час разлуки. Гарри, Лилия и Сергей как могли сдерживали эмоции, которые терзали их сердца. Они все дни проводили с Сэмюэлом и Викторией, не отходя от них ни на шаг. Такое изменение в их поведении казалось молодоженам странным, но они посчитали, что проявление особого внимания связано с беременностью Виктории.

Прошел месяц.

Накануне дня расставания Гарри организовал семейный ужин, на который, разумеется, были приглашены и родители Виктории. Все было устроено с таким расчетом, чтобы отец и мать Виктории смогли побыть с ней в этот и следующий день, так как их уговорили переночевать.

В последнюю ночь перед окончательной разлукой ни Гарри, ни Лилия, ни Сергей даже не пытались уснуть. Даже если бы ночь длилась в несколько раз дольше, чем обычно, несчастные родители, желающие оттянуть час расставания, все равно не спали бы и уносились в мыслях в те времена, когда еще не существовало угрозы их жизни, счастью, благополучной старости в окружении любимых детей и внуков.

Супруги Смит лежали в кровати на спине, обратив влажные от слез глаза в потолок, словно на нем, как на экране, рисовались, сменяя друг друга, картины их жизни, которым не суждено уже было появиться вновь. Завтрашний день унесет в будущее их детей, но заберет настоящее и будущее у них самих, ненадолго оставив лишь прошлое, в виде воспоминаний, которые, от тягот последних лет и от того, что прошлое и настоящее теряют смысл без будущего, лишились красок.

Гарри и Лилия вспоминали тот момент, когда они впервые ступили на остров, на котором зачали сына и обрели надежду на то, что у него будет будущее, непременно счастливое будущее. Они вспоминали каждый момент их счастливой жизни вместе с Сэмюэлом и своими родителями. Разве может быть что-то приятнее того, когда вокруг вас бегает резвящийся сын, а за его радостной игрой наблюдают его бабушки и дедушки, ваши собственные родители, для которых вы являетесь детьми, пусть и потерявшими уже способность к детскому озорству.

Они вспоминали все достижения их любимого единственного сына, его первые слова, первые шаги, первые успехи в учебе. Он учился и с годами становился умнее, благодаря занятиям спортом становился сильнее, его интересовало абсолютно все. Но, несмотря на все достижения, почувствовал себя настоящим мужчиной он лишь в тот момент, когда встретил Викторию. Как же счастлив с появлением в его жизни Виктории стал их мальчик!

Гарри и Лилия печалились о том, что никогда не увидят своего внука или внучку. Интересно, на кого ребенок будет похож? Как он будет расти и развиваться? Какую профессию выберет?..

Им хотелось, чтобы все это было просто сном и чтобы они могли проснуться, ничего не помня обо всех ужасах ядерной катастрофы и неизбежной смерти, поцеловать Сэмюэла и Викторию и продолжить счастливую, ничем не омраченную жизнь.

Но они понимали, что происходящее — не страшный сон, а самая ужасная реальность, и убежать от нее не удастся.

Тяжелые мысли, словно голодный пес, рвали их сознание на части… В какой-то момент Лилия почувствовала резкий приступ удушья от отчаяния и горя и попыталась вскочить с кровати, но Гарри успел схватить ее за руку и, резко поднявшись, обнял, прижавшись к ней всем телом. Лилия принялась вырываться и начала дико кричать, но спустя несколько мгновений она обмякла в руках Гарри. Ее разум и тело, не выдержав напряжения, отключились, чтобы не допустить повреждения ее нервных центров. Гарри уложил жену на кровать. Лилия стала плакать, слезы текли ручьем на подушку, и в течение нескольких минут она стала мокрой. Гарри всю оставшуюся ночь просидел на полу рядом с Лилией. Они плакали оба, держась за руки, но это уже не приносило облегчения.

Сергей Абрамян даже не ложился в постель, он вышел из дома, сел в кресло на террасе и закурил трубку. Выкурив ее, он вычищал трубку, набивал ее очередной порцией крепкого табака и снова закуривал.

Как ни странно, великий ученый, большую часть жизни посвятивший работе, ни разу не подумал о работе, науке, своих изобретениях, которые на века опередили свое время. И совсем не странно, что, большую часть жизни прожив в одиночестве, не обзаведясь ни семьей, ни детьми, он сейчас не вспомнил о своей собственной жизни. Сергей Абрамян думал только о том, что уже через несколько часов ему придется расстаться с милыми и дорогими его сердцу Сэмюэлом и Викторией. Он бы отдал тысячу своих жизней, имей он такую возможность, за то, чтобы человечество никогда не обратило бы науку против себя и, вместо того чтобы пользоваться себе во благо мирной атомной энергией, не создало бы атомного оружия.

Он благодарил Бога за то, что Тот подарил ему, пусть и на закате его жизни, семью — Гарри и Лилию, и детей — Сэмюэла и Викторию. Он думал не о своем, а об их будущем. Только их счастливое будущее было его заветной мечтой.