Понимала — излишняя торопливость нужна лишь при ловле блох, и даже в этом случае без определенной сноровки никак не обойтись.

В лаборатории, несмотря на ее явную заброшенность, царила образцовая чистота. Кассандра не позволяла посторонним проникнуть сюда, и все колбы, реторты, перегонные кубы, жаровни и масса различных приспособлений, о предназначении которых даже мне приходилось лишь догадываться (а я, на минуточку, практикующая травница, составление зелий, мазей и притираний любой степени сложности — мой хлеб насущный), сохранились целыми и невредимыми. Здесь все осталось так, как было при некромантках, только огонь под перегонными кубами не горел. Время не коснулось многочисленных странных ингредиентов, в удивительном порядке расставленных на многочисленных полках массивных шкафов. Просторные столы из укрепленной магией древесины щеголяли множеством подпалин — явных свидетельств пытливого ума экспериментаторов. Ведь всем известно: чтобы хотя бы поцарапать сверхпрочное лаковое покрытие подобных столешниц, нужно сильно постараться.

В лаборатории жарко пылал камин, разгоняя промозглую сырость замкового подземелья, что, признаюсь, было совсем не лишним. Пусть я присутствовала в замке не во плоти, но холод, как ни странно, ощущала. Побочный эффект реального восприятия сновидений, как пояснила однажды Кассандра. Я не слишком вдавалась в подробности, но выходило, будто чем больше веришь в происходящее, тем реальнее оно для разума спящего. Говорят, маги могут и во сне навредить.

Кассандра щедро подбросила в камин дров, заботливо набросила на мои озябшие худые плечи теплую шаль и указала на мягкий стул, предусмотрительно придвинутый поближе к огню с тем тонким расчетом, чтобы драгоценное лакированное дерево и шелковая, искусно расшитая золотом обивка подушек не загорелись, но вместе с тем сидящему досталось достаточно благословенного тепла. Я выдавила благодарную улыбку и опустилась на мягкое сиденье. Взгляд упал на грязные босые ступни с полным отсутствием какого-либо намека на педикюр. Я покраснела от неловкости и стыдливо спрятала ноги под стул. На ковре остались грязные следы — красноречивое свидетельство вопиющего преступления против этикета.

Кассандра деликатно не стала указывать мне на мою неуместную босоногость, она медленно опустилась в кресло напротив, устремила на меня выжидательный взгляд и приготовилась слушать. Призраки не устают и не испытывают ровно никакого дискомфорта, проведи они хоть вечность на ногах, так что с ее стороны это была чистой воды вежливость. И я ей благодарна за это. Терпеть не могу, когда надо мной нависают. Даже если не ожидаю от человека никакого подвоха, все равно нервничаю.

— Итак, — терпеливо напомнила она, — может, все-таки поведаешь свою историю? Пойми меня правильно, мне и помолчать в твоей компании приятно, но здесь время идет иначе. Там, где ты, сумерки могут наступить в любой момент, а значит, ты уйдешь, так ничего и не сказав. Будет очень досадно, не правда ли?

Я послушно кивнула, нервно облизнула внезапно пересохшие губы, совершенно не зная, с чего начать, напоролась на собственные клыки, зашипела от боли. Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Меня словно прорвало, и слова ринулись наружу, тесня друг друга, как вода, хлынувшая сквозь плотину, успевай только губами шевелить.

Кассандра под лавиной слов держалась стойко (все-таки призраки умеют хорошо слушать) и философски восприняла новость о тотальном предательстве, царившем вокруг меня. Оно и понятно. Ее саму предали те, кому она доверяла, и пусть это печальное событие произошло столетия тому назад, но в результате некромантка умерла, а я всего лишь стала кровососущей нежитью. Как ни крути, а для нее все закончилось гораздо хуже. Я же хотя бы знаю, кому отомстить. Ведь все произошло из-за жалкого недотепы Требора, которому вдруг приспичило заполучить мой дар. Очень нехорошо с его стороны. Впрочем, если как следует подумать, не такой уж он и неудачник. По крайней мере, он сейчас в своем собственном теле, а я — нет. В конце повествования мне жутко захотелось разрыдаться, тоскуя о своей горькой судьбине, на груди Кассандры, обильно орошая платье некромантки жгучими слезами. Наверное, именно в такие моменты приходит осознание, что в жизни что-то пошло не так, раз единственное создание, которому можешь довериться, — это замковый призрак. Я мужественно сдержала свой порыв и воззрилась на Кассандру в ожидании чуда. Так маленький ребенок смотрит на ярмарочного фокусника, который ловким движением руки извлекает из шляпы белого пушистого кролика за ушки.

У Кассандры — большой опыт некромантии, если кто и припас пару козырей в рукаве — так это она. Но некромантка хранила торжественное молчание, заставляя меня ерзать на стуле в нетерпении. Чудо запаздывало.

— Ты когда-нибудь слышала о подобном? — подалась я вперед, едва не падая с сиденья от накатившего волнения.

— Нет, — отрицательно качнула головой она. Блеснули, всколыхнувшись, темные волосы. — Но, думаю, это произошло из-за неудачного выбора жертвы.

— Забавно, — возмущенно фыркнула я. — Меня силком затащили на жертвенный алтарь, намереваясь вырвать мой дар. Я могла остаться идиоткой на всю жизнь! Так я еще и во всем сама виновата?!

— При чем здесь ты? — загадочно усмехнулась Кассандра. — Это оборотень.

— Оборотень? — удивленно переспросила я, теперь уж совершенно сбитая с толку. — Этот-то чем мог навлечь на меня подобное несчастье? Он все время только и делал, что жаловался на холод. Привереда. До чего нынче изнеженные волки пошли.

— Возможно, это тоже сыграло свою роль, — многозначительно кивнула Кассандра. — Но я имела в виду то, что из нежити получается сильная, но очень… своеобразная жертва. С такой справится далеко не каждый сильный маг.

— Как так? — ошарашенно моргнула я, вспоминая, что как раз недавно в подземелье замка с помощью крови человека-волка вызвала к жизни