Распахнув дверь пошире, Шеннон сделала приглашающий жест и оправдалась:

– Кофе еще не успел разбудить меня окончательно.

Натали вошла в номер, медленно повернулась, оглядывая современный интерьер, вид из окна, отмечая очевидную дороговизну. Шеннон практически видела, как Натали оценивает обстановку, воображает здесь Ника, пытается понять, почему он выбрал эту женщину вместо нее.

«Прекрати. Она всегда была очень любезна. Не ее вина в том, что ты влюбилась в ее бывшего».

Эта мысль поразила Шеннон, и она решила переформулировать ее: «Влюбилась? С каких это пор сексуальная близость называется любовью?»

Ответ был очевиден. Вчерашний вечер в аэропорту. Не из-за того, что он сделал для Ли и Лизы, и не потому, что дал ей правильный ответ о сыворотке. Она была рада и тому и другому, но красивые жесты и политическая совесть – плохая основа для любви.

«Нет. Ты начала влюбляться в него, когда он извинился. Когда он сказал, что больше никогда не будет сомневаться в тебе.

Именно последнее слово и сыграло решающую роль. Завуалированное обещание будущего, которое значит немало».

Она вдруг поняла, что стоит с тупым видом, и встряхнулась.

– Хотите что-нибудь? Кофе?

– Послушайте, – сказала Натали, поворачиваясь к ней, – я не знаю, что происходит между вами и Ником. Да что говорить – я не знаю, что происходит между мной и Ником. Но вы спасли моих детей. Я этого никогда не забуду. Но даже если бы вы не сделали этого, я бы все равно пришла, потому что вы заслуживаете знать: он жив.

«Что ты имеешь в виду – „между тобой и Ником“? Я думала, что вы… Постой-ка…»

– Кто жив? О чем вы говорите?

– Знаете, когда он впервые совершил убийство для Службы справедливости, мы с ним потом всю ночь проговорили. Я не какая-нибудь жена из кинофильма, которая не знает, что ее муж – секретный агент.

– Я… что? Никогда об этом не думала.

– Я не владею приемами кун-фу и не могу помочь ему разыскивать террористов. Но мы тысячу раз обедали вместе, а еще больше занимались любовью. Он давал мне ледяную стружку и массировал спину, когда я рожала Тодда. Я держала его за руку, когда умер его отец.

Шеннон как-то попала в автомобильную аварию: ее ударили сзади и машину развернуло в потоке. Но теперь в нее въехала другая машина и развернула назад, чтобы ее тут же ударила еще одна. Стоя в банном халате, она ощущала такое же головокружение. Истребители, скопление войск, загадочные заявления, а теперь еще и это – бог знает что.

– Натали…

– Позвольте я закончу. Мне нужно сказать об этом.

Шеннон запахнула халат потуже, кивнула.

– Я хочу сказать – я плохой пример, образчик бывшей жены. Мы с Ником, наша история – это реальность.

«Боже мой! Она все еще любит его».

Как это ни удивительно, но такая мысль ни разу не приходила Шеннон в голову. Их с Ником отношения складывались не самым типичным образом, они не испытывали каждодневной неловкости начинающей пары. Да черт побери, у них и свиданий-то почти не было: обед, бутылка вина, пустой разговор. Всего того, что было между Ником и Натали много лет назад. Она знала, что Купер любит своих детей, но она всегда исходила из допущения, что любовные отношения между ним и бывшей женой закончились.

– Я не говорю вам, что вы должны делать, – сказала Натали. – Если откровенно, я даже не знаю, чего хочу. Нельзя же заявлять свои претензии на человека так, как заявляешь их на место рядом с водителем в машине.

Она замолчала, словно взвешивая слова, прикидывая, не сделать ли ей именно это.

«А если сделает, что тогда? Как бы ты ни желала Ника, встанешь ли ты между мужчиной и женщиной, которая хочет воскресить свою семью?»

Прежде чем Шеннон успела ответить себе на этот вопрос, что-то на экране, работавшем без звука, привлекло ее внимание. Не скорость и эффективность, с какими действовали санитары, поднимая тела с пола. И не то, что она узнала ресторан. И даже не охранники, которые держали кричащую женщину.

А то, что этой женщиной была Натали.

Бывшая жена Ника проследила за направлением ее взгляда, увидела видео, поморщилась.

– Мне нужно возвращаться. Мой сын все еще…

– Натали, что случилось? – спросила Шеннон.

– На нас вчера утром за завтраком напал человек. Ему был нужен Ник, но Тодд пытался ему помешать.

– Боже мой! – выдохнула Шеннон, и ее рука взметнулась ко рту. – Он…

– Он в коме, но врачи говорят, что поправится.

Натали произнесла эти слова ровным голосом, отдавая себе в них отчет. Да, она была сильной женщиной, в этом Шеннон не сомневалась.