– Если нас задержит местная полиция, – медленно проговорил Итан, – то будет составлен протокол задержания. Оформление. Следствие. Я уж не говорю о том, что свидетелями нашего задержания окажутся несколько полицейских.

– И что это, по-вашему, может изменить?

– Если нет свидетелей, то мы можем легко исчезнуть.

– Исчезнуть? – рассмеялся агент. – Доктор Парк, у вас мания преследования.

– За несколько последних дней был похищен мой босс, блокирован мой город, за моим домом велось наблюдение, военным беспилотникам было выдано задание обнаружить меня. Четыре раза в меня целились из оружия. В двух случаях это были солдаты. Меня ограбили до нитки. Вчера вечером я видел, как гвардейцы убили невинного человека. Те самые гвардейцы, которые, по вашим словам, были отправлены на мои поиски. Мне начинает казаться, что это не мания преследования.

– Итан, послушайте…

И еще одна связь. Эйб. Доктор Эйбрахам Каузен. Гений. Неуживчивый тип, который нашел ответ на вопрос, вот уже тридцать лет мучивший человечество. Вопрос, который довлел надо всем, изменил все. Стал причиной образования ДАР… и «Детей Дарвина». А теперь Эйб исчез, плоды его трудов отсутствовали, в лаборатории осталась его кровь.

– Агент Куин, где сейчас Эйб? – спросил Итан.

Последовало долгое молчание. Потом правительственный агент сказал:

– Доктор Парк, что вы собираетесь делать? Не делайте этого.

Но Итан уже бросил трубку и побежал.

Он никогда не хотел этой должности. Он и вице-президентом даже быть не хотел. Сенаторское кресло – дальше политические амбиции Лайонела Клэя не простирались. Там он мог писать законы и вести диалог о национальных приоритетах, там сильные аргументы и убедительный голос все еще могли изменить мир, так же как Цицерон изменил Рим.

Когда к нему в первый раз пришли из Национального комитета Республиканской партии, чтобы прощупать, не согласится ли он стать вице-президентом при Уокере, Клэй ответил: «Спасибо, нет». Генри Уокер был ему несимпатичен, к тому же Клэю вовсе не хотелось быть в центре внимания. Но они продолжали приходить к нему с таблицами и статистикой, с аргументами о социальной важности и необходимости научной перспективы. Наконец они пришли к нему с откровенной правдой, которая состояла в том, что его участие позволит Уокеру получить голоса на Юге, – в этом-то все и дело.

Даже приняв предложение, он понимал, что его согласие – ошибка. А теперь, на пути в Ситуационный центр, предназначенный для работы в период кризисов, он был уверен в этом больше, чем когда-либо прежде.

Когда Клэй вошел, все встали. Он жестом пригласил их сесть и спросил:

– Что случилось?

Лиги откашлялся и доложил:

– Сэр, около двадцати минут назад, в девять сорок три по местному времени, в Тесле в Новой Земле Обетованной был убит Ник Купер.

Клэй собирался сесть, но, услышав эти слова, замер.

– Ник мертв? – переспросил он и с глубоким вздохом опустился на стул.

– Да, сэр. В ресторан, где завтракал мистер Купер с семьей, вошел анормальный по имени Сорен Йохансен. Он убил двух охранников в штатском, а потом нанес Куперу удар кинжалом в грудь. Клинок пронзил левый желудочек сердца. Купера срочно доставили в больницу «Гардиан дженерал», но врачи по прибытии констатировали смерть.

– А семья?

– Его сын Тодд был ранен во время нападения. Он находится в критическом состоянии.

– А этот киллер, Сорен Йохансен?

– Мы пока выясняем. Но, судя по всему, он исчез.

– Боже мой!.. – Клэй закрыл глаза. – Как же это случилось?

Председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Ювал Рац переглянулся с директором ДАР Йеном Форбасом. Клэй вздохнул. Немалая часть политики заключалась в манипуляциях, имеющих целью прикрыть их коллективную задницу.

Секунду спустя генерал Рац ответил:

– На данный момент у нас есть предварительная информация.

– Ясно.

– Мы не перехватили никаких сведений, свидетельствующих о заговоре. Однако Йохансен прошел мимо агентов службы дипломатической охраны «Эпштейн индастриалз». Он убил двух агентов внутри ресторана, но…

– Является ли Эпштейн соучастником нападения?