– Ну, все? Гримо, мы тебя запишем как ''военного советника''. Так престижнее.

– …господину Вогримо, военному советнику, – написал Анри, – Все!

– Спасибо, мой дорогой. Ты свободен.

– Но объясните мне, что тут секретного? – спросил Анри, – Самые обычные бумаги. Что за этим кроется? Не хотите говорить? Все равно узнаю!

– А клятва? – спросил Бофор.

– Ну,…окольными путями…

''Скажем?' – ''Скажем!''

Бофор объяснил суть интриги.

– Рауль хочет отказаться от жалованья? – переспросил Анри, – Из-за короля? Вот молодец! Принципиальный парень! Мало кто на это способен! Да, можно сказать, никто не способен! Я слышал, Пираты уже считали, по скольку на кого выйдет, если прибавить какие-то проценты… словом, уже начали делить шкуру неубитого медведя. Но я тоже хочу! Из солидарности с Раулем. Я сам напишу бумагу! Я знаю, что писать.

– Черт побери! – воскликнул герцог, – Да мы посвятили тебя в этот, с позволения сказать, заговор, чтобы до короля не дошел его протест, а ты нам все портишь.

– До короля дойдет, – сказал Анри твердо, – Мое заявление, во всяком случае. Лично Его Величеству.

Анри взял чистый лист и написал теперь уже без ворчанья:

''Его Величеству Королю Франции

Людовику Четырнадцатому

Лично.

Заявление.

Я, Анри де Вандом, паж и секретарь Его Светости герцога де Бофора, Адмирала Франции, прошу отдать назначенное мне жалованье матерям, женам и детям солдат, погибших в Девятом Крестовом Походе.

На ''Короне'', флагмане Адмирала.

Анри де Вандом''.

Анри поставил дату и расчеркнулся. Бофор прочитал заявление и взял свою трубку.

– Читай, – сказал он Гримо.

Гримо, прочитав заявление пажа, стал еще мрачнее.

– Ну что, старикан, давай закурим? – предложил герцог.

Гримо кивнул.

– Опять курить? – возмутился паж.

– Отстань, – огрызнулся герцог, – Дай подумать.

Гримо закашлялся.

– Дайте мне трубку! – решительно сказал Анри, – Хватит курить, слышите! Если герцогу угодно отравлять воздух, вы-то хоть будьте благоразумны!

Бофор искоса взглянул на пажа и заметил слезы обиды на глазах Анри. Анри протянул ладошку к Гримо.

– Пожалуйста. Гримо. Вам нельзя так много курить. Отдайте мне вашу трубку.

Гримо откашливался.

– Прошу вас. Вы такой хороший. Мы все вас очень любим. Отдайте мне вашу поганую трубку. Сделайте это не ради меня. Ради Атоса!

Гримо насупился и подал Анри свою трубку. Анри с размаху выкинул трубку в море.

– Ах, черт! – воскликнул Бофор, – Это переходит все границы! Что ты творишь? Атос-то тут при чем?

– Атос не курит, верно, Гримо? – спросил Анри.

– Да… – проворчал Гримо.

– Вот попали, – вздохнул герцог, – Трудно иметь дело с безумцами, а если безумцы спелись, совсем дело табак.

– С кем это я спелся? – спросил Анри, вцепившись в китайскую книгу, словно ища защиты у Шевалье… и китайцев…

– С ''вышеупомянутым Раулем де Бражелоном'', – съязвил герцог.

– Если вы все-таки удостаиваете меня чести беседы с вами, монсеньор, я позволю себе заметить, что во многом не разделяю взгляды господина де Бражелона, – обиженно сказал Анри.

– Как же, как же! Видел я, как вы ворковали! За опрокинутым тобой бокалом последовала курятина, которую виконт уплел в один присест, – усмехнулся герцог, – Ему-то что, парень здоровый. А вот ты все-таки поменьше уделяй внимания красивым глазам своего собеседника, а то…

– А то что? – спросил Анри вызывающе.

– А то… я и сам хотел прийти к тебе на выручку.

– Мы не ''ворковали'', как вы изволили выразиться! И даже не думали ворковать!

– Что же вы делали?

– Ругались, монсеньор! А что касается бокала, хватит на эту тему! Много шуму из ничего! Вы все опешили, растерялись, вот мне и пришлось подстраховать виконта. Ну и пусть де Сабле решил, что я пьянчужка! Бог правду видит!

– Ругались? – удивился герцог, – С чего это вам ругаться?

– Вернее – из-за кого! Из-за иезуитов.

– Иезуитов? – спросил Гримо, вздрогнув.

– Да-да, иезуитов, – кивнул Анри, – И еще из-за ''черной аббатиссы''.

Гримо схватился за голову.

– Так вы все знаете? – спросил Гримо.

Анри передал суть своего спора с Раулем.

– Слава Богу, – вздохнул Бофор.

– Слава Богу, – сказал Гримо.

– А я уж грешным делом подумал, что Малыш Шевретты разоткровенничался.

– Малыш Шевретты уже вырос и может сам распоряжаться своим жалованьем. И, несмотря на наши споры и даже чуть ли не вражду, да-да, вражду, и нечего смеяться! – я повторяю вам, монсеньор, находясь в здравом уме и трезвой памяти, что в этом вопросе, – Анри показал на столик с бумагами, – Я разделяю его убеждения и не желаю принимать подачки от превысившего свою власть короля!

– Бред какой-то, – вздохнул герцог,- Когда Малыш Шевретты говорит разумные вещи, ты на него набрасываешься, а когда он делает явные глупости, ты усугубляешь ситуацию своими ребяческими выходками.

– Я хочу помочь беднякам, – сказал Анри, – Это наш долг. Этому учит христианская мораль. Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в Царство Небесное.

– ''Католичка', – шепнул Гримо на ухо Бофору.

– Да, – сказал Бофор, – Добрый католик, милосердный Анри де Вандом. Но мы не верблюды.

– Докажите это Богу! Кстати, монсеньор, вы меня научите кататься на верблюде? Там же они водятся?

Бофор улыбнулся.

– И еще, монсеньор… Когда мы победим, пожалуйста, не устраивайте охоту на львов в Африке! Пусть себе живут среди дикой природы! Я знаю, в Алжире водятся львы, в Атласских горах особенно. Не убивайте львов и не ловите, даже если король прикажет – для своего зверинца. Проявите милосердие к этим прекрасным животным!

– Мы не на львов собираемся охотиться.

– Я знаю, ваша светлость. Но если во время военных действия погибнут взрослые львы, сохраните жизнь львятам. Отдайте львят мне на воспитание…

Бофор закашлялся и засмеялся, вспомнив, кого он именовал львятами в беседе с капитаном.

– Это тебе…не кошки…, – прокашлял Бофор, – Гримо, пойдем проветримся.