Обидно было другое. Я ведь почти уломал Плотто на мой перевод в воздухоплавательный отряд. Можно сказать, «на слабо» взял. И тут эти дурацкие грабители… и не менее дурацкая рана.
А ведь уже все было так близко, лишь руку протяни…
Сижу, приспособив под чертежную доску фанерку температурного листа, рисую круглый заглубленный орудийный дворик с коническими стенами и плоским дном. С кольцевой канавой на дне, фиксирующей станину лафета. Само орудие — трехдюймовая дивизионка стоит на усеченной пирамиде из железнодорожных шпал. Параллельно прикидываю, как это все скрепить металлическими полосами и скобами, чтобы вся деревянная конструкция не разлетелась от отдачи первого же выстрела. Но это все можно в нашей полигонной кузне сковать, несложное дело.
Осталось только придумать, как на таком станке все это вертеть на 360 градусов. Двое, к примеру, тащат станину за хобот по кругу. Им еще двое помогают крутить пару бревен на вершине пирамиды, к которым скобами прибиты колеса пушки. А вот сам механизм кручения… Штырь да деготь?.. Ладно, может, еще чего полезного местные инженеры подскажут? Вряд ли тут забыли деревянные конструкции.
Пока чертил классический вариант, вспомнил про образец русской смекалки времен Первой мировой — в Интернете фотку видел: две длинные лаги под лафет и укрепленный бревнами круг вокруг конического дворика. Солдатики приподнимают лаги с пушкой и ворочают «на пятке» лафет на нужный горизонтальный градус. Только в этом случае очень большая «мертвая воронка» над орудием образуется из-за меньшего градуса подъема ствола. Но соорудить такое подручными средствами быстрее и проще.
Но все равно все это нормальную зенитку не заменит. Максимум… показать, что можно и так. Для нормальной зенитки нужен и ствол длиннее, и скорострельность выше. Соответственно амортизаторы-накатники гидравлические, а не пружинные… И лафет совсем другой. Ну, ради прикола нарисуем еще тележку-прицеп четырехколесную с тумбовым лафетом. Вроде похожие тумбы тут на кораблях флот пользуют?
Интересно… вот гатлинги местные можно приспособить для зенитной стрельбы? Или для этого надо изобретать новый подпружиненный магазин? Сейчас же патроны с него подаются просто силой тяжести сверху.
Вот так всегда тут… куда ни кинь, то клин… То этого нет, то того… А может, и есть, только я о том не знаю. Впрочем, возможно, именно это незнание и помогает мне убедительно изображать дикого горца со странными идеями.
25
Рисунки мои, спрятав под температурным листом, няня Йозе, или, как она просила себя называть, — Иза, вынесла из палаты вместе с фанеркой, якобы на проверку к доктору. Часовой у дверей в медицине не разбирался и пропустил ее без досмотра. И где-то уже вне стен госпиталя она передала их Плотто. Как раньше передавала краткие записки от меня к нему и от него ко мне.
Судя по довольному выражению некрасивого лица хожалочки, она не осталась без награды со стороны капитан-лейтенанта. Мне же ей заплатить было нечем. Как очнулся я тут в одном исподнем, так и нахожусь.
Бритву и остальное мыльно-рыльное, а также хорошую бумагу и карандаши нянечка принесла мне от Плотто. И брила меня сама, весьма умело. А вот про судьбу моих вещей, которые были на мне на момент ранения, она не знала.
Доктор также хранил молчание, буркнув только:
— Вот когда поправитесь, фельдфебель, вам все обратно выдадут. А сейчас не положено.
Странные, однако, порядки в этом офицерском госпитале. Ну, деньги забрать на хранение — это я еще понимаю, это чтоб господа офицеры со скуки не пьянствовали в лечебном учреждении и режим лечебного питания не нарушали. Но часы-то отбирать зачем? И документы с планшеткой?
К тому же взгляд доктора, которым он стал на меня смотреть, мне откровенно не понравился. Холодный какой-то и отстраненный. На перевязках моих он как повинность отбывать стал. Все, что от него требовалось, делал, но как-то… Не передать словами. Это только чуется.
Может, это потому, что я, «крестьянское быдло», в этом шикарном дворце дворянское место занимаю? Понимаю, что не по чину, и сам в догадках теряюсь. Пока списываю мое попадание в этот дворец на то, что должность у меня обер-офицерская. Но даже это не объясняет отдельной палаты.
Сейчас бы мне учебники как раз пригодились, раз время свободное образовалось. Но доктор остался непреклонен. Нет, и все…
В начале третьей недели (я на стуле карандашом черточки ставил, чтоб счет дням не потерять) мордатые санитары внесли стол и простой канцелярский стул и поставили их на место унесенных кроватей.
На столе появился очень простенький стеклянный чернильный прибор.
И напоследок уже один санитаров вернулся и из литровой бутыли налил в чернильницу фиолетовых чернил.
— Слышь, браток, как там дела на фронте? — попробовал его я разговорить.
— Воюют, — буркнул он, даже не поглядев на меня, и ушел.
