На вещевом складе старый седоусый старший фельдфебель с тремя медалями на груди и без головного убора только спросил, разглядывая записку:

— Это какой Вахрумка писал?

— Инженер-майор, — ответил я.

— А-а-а… — протянул кладовщик. — Ну, тогда пошли в закрома, кавалер.

— А что есть еще какой-то Вахрумка? — спросил я на ходу.

— Есть Вахрумки и Вахрумки… — загадочно произнес фельдфебель и повел меня внутрь склада.

И в глубине склада, подальше от окна раздачи, он выдал мне под роспись две пары брюк, приталенный китель типа френча, без карманов, на восьми пуговицах с застежкой под горло и отложным воротником. Мягкое кепи. Все серо-песочного цвета, в отличие от грязно-горчичного, принятого в рецких частях. Выдали мне по два комплекта белья. Летнее — с семейными трусами и майкой-алкоголичкой. Зимнее — с кальсонами и нижней рубашкой с длинными рукавами. Полдюжины пар носков. Ремень и портупею черной кожи. Запасные пуговицы с гербом королевства, петлицы черные с белым кантом, звездочки на них и круглые желто-красно-черные кокарды такого же небольшого размера, как и на рецкой форме. И связку подковок на обувь с коробочкой гвоздей. Иголки, нитки трех цветов. Даже дюжину английских булавок.

А дальше пошли непонятки. Сапоги я получил хромовые, офицерские, с приятным уху скрипом. И еще ботинки до щиколотки из шевровой кожи на шнурках. Еще один головной убор. Эмблема тоже досталась с новой арматурой — перекрещенные серебряные молоток и разводной ключ.

Еще по моей просьбе сверх лимита получил я отрез тонкого полотна вместо подворотничков да бязи на портянки.

— Кобура, я смотрю, у тебя есть… — протянул фельдфебель, что-то соображая свое. — Фасонная. Но сойдет.

— Закрытая кобура у меня тоже есть, — сказал я. — Только рыжая. Как и портупея к ней.

— Что-то револьвер у тебя мне незнакомой системы.

— Трофейный. Цугульский. Наградной, — похвалился я.

— Так, значит, ты у нас, выходит, не блатной, а вовсе даже боевой, — удивился кладовщик, будто не видел ранее крест с мечами на моей груди. — А в штабе как оказался?

— Я Вахрумку от плена спас. Он меня сюда за собой и потянул, — вынул я из кобуры револьвер и показал старому служаке надпись на серебряной табличке.

— Отчаянный, я смотрю, ты хлопец, — одобрительно прогудел мой собеседник, возвращая мне оружие. — Однако патроны к этому револьверу достать тяжело будет. Но если будет нужно — найдем. Обращайся.

После того как все мне выданное увязали в аккуратный тючок, кладовщик сказал:

— Ты это, вечерами заходи в трактир «У старой бочки». На соседней улице третий переулок. Любого спроси — покажут. Там у нас фельдфебельский клуб гарнизонный. Офицеры туда не ходят. Солдат с унтерами мы сами не пускаем. По стаканчику пропустим. Расскажешь нам, как там на фронте…

— Да я только в одном бою и побывал, — заскромничал я.

— Уже неплохо, — возразил мне старик. — У других и этого за спиной нет. Им полезно будет послушать.

— Осмелюсь спросить: что у вас за медали?

— Это, — показал он ладонью на свою грудь, — «За усердие в службе», «За четверть века беспорочной службы» и «За храбрость на поле боя». Ее я получил в твоем возрасте за дело под Аграмом. Только теперь вместо нее дают такой вот крест, как у тебя.