прижимаясь к напряженному телу темного лорда.

– Да… – Его сила начала сводить меня с ума.

– Тебя это пугает?

– Нет.

– Хорош-ш-шо.

Рывок, пара шагов, и меня укладывают на прохладные простыни. Я даже понять ничего не успела, как мои запястья оказались привязанными к кровати.

– Зачем? – Накатившее возбуждение мигом схлынуло, попытка освободиться ни чему не привела.

– Сегодня, любовь моя, я научу тебя немного мне доверять. – Почувствовала, как рядом прогнулся матрас. – А еще ты поймешь, что не все мои прикосновения причиняют боль. – Губы опалило горячее дыхание. – Может, позже… – прошептал эссин, разрывая на мне платье, – пока для этого ты слиш-ш-шком невинна.

Наверное, все же хорошо, что в этот момент мои глаза были завязаны. Потому что шумный вздох и минутная заминка, когда меня освободили от платья, точно бы вогнали меня в краску. Достаточно того, что я кожей почувствовала этот обжигающе-изучающий взгляд.

Ну да, я помнила, как он мне сказал, что ему нравится сочетание черного и белого, вот и надела после купания кружевное белье, созданное для меня Нэйларом. У меня теперь был целый набор подобных вещиц. Как говорится, не стыдно и раздеться. Потому что с таким количеством супругов, обнажаться приходилось часто.

– Нравится? – задала я вопрос, чтобы прекратить затянувшуюся паузу.

Рядом с шумом выдохнули.

– Что это? – Мужская рука обвела контур лифа и по животу спустилась вниз, коснувшись резинки ажурных трусиков.

– Белье, которое носят женщины в мире, где я жила. Кстати, скоро и у вас появится, вампиры были от него в восторге.

Угрожающее рычание над головой и стальные пальцы, больно сжавшие грудь, заставили меня вздрогнуть.

– С-с-смотрю, моя принцесс-с-са не только с хранителями развлекалас-с-сь! И кто же это был? Может, лорд Геллан? То-то ты ему так тепло улыбалас- с-сь!

От таких несправедливых обвинений я сначала дар речи потеряла – это было больно! А потом во мне проснулась злость: «Да как он смеет мне подобное говорить? Знает ведь, что это невозможно! Или от собственнических инстинктов совсем мозги отключились? А я еще на что-то надеялась… идиотка!»

– Развяжи! – потребовала я, вновь пытаясь освободиться, не обращая внимания на впивающиеся в кожу петли от стягивающих мои запястья веревок: «Доверия не получилось».

– Зачем? У нас, любовь моя, еще вся ночь впереди. – Лифчик был сорван, а грудь сдавили так, что я зашипела от боли. Твердые губы накрыли мой рот жестким поцелуем. Второй рукой мужчина избавил меня от лоскутка ткани между ног. Грубые движения сухих пальцев стали пыткой – меня наказывали.

«Пожалееш-ш-шь, хранитель! – Во мне просыпался дракон. – Не держиш-ш-шь слово! Жаль…»

Рванув сильнее, почувствовала, как мои руки стали свободными – частичная трансформация сделала свое дело. Меня попытались придавить к кровати и удержать.

– Дурак, ты все испортил, – прошептала я разгневанному дракону и вслепую вонзила в него когти. Алмаз легко пробил адамантиновую чешую. Металлический запах крови расплылся в окружающем пространстве. Боль темного хранителя стала и моей болью, но все это было неважно. Внутри разрасталась пустота, мое сердце плакало. – Дурак, – вновь прошептала я, срывая повязку и встречаясь с черными глазами эссина. Странно, но в них не было злости, только какое-то неверие и изумление. Мы так и застыли, глядя друг на друга. По моим щекам потекли слезы, я оплакивала то, что так и не успело начаться: «Как мне теперь с этим жить? Как?.. Я ранила своего хранителя! Разве такое возможно?» Медленно вытащив когти из его тела, вернула руке первоначальный вид. Кирран при этом вздрогнул, но даже стона не издал, а ведь ему было больно, очень больно. Кому как не мне знать об этом? Меня начала бить нервная дрожь: «Холодно…»

– У моего цветка выросли шипы, – усмехнулся эссин, стирая пальцами влажные дорожки слез на моем лице. – Не плачь, лайферри, – погладил по щеке, – я сам во всем виноват, прости, девочка.

– ?!..

– Трудно сдерживать зверя рядом с тобой, – прошептал лорд, прижимая меня к своему телу. – Одна только мысль, что тебя могут касаться другие, сводит с ума. Я не привык делиться.

Я продолжала изумленно слушать императора, понимая, что он, наверное, впервые за всю свою жизнь просит у кого-то прощения.

– Иногда холод моей тьмы пугает даже меня. – Меня отпустили. – Мне жаль…

Хранитель сел, повернувшись ко мне спиной. Из левого бока все еще сочилась кровь, расплываясь влажным пятном по одежде, но дракон совершенно не обращал на это внимание.

– Иди, инсолан, – глухо проговорил мужчина, сжимая и разжимая напряженные кулаки. – Иди… Иди, пока я тебя отпускаю…