играть?

— Отто, — сказал Земислав, видимо, окончательно прискучив разборками. — Быстро вторую.

Тот оглянулся на Данилу с жалобным видом. Получив подтверждающий кивок, что-то пробормотал себе под нос явно неприятное на родном языке и выскочил наружу. Данила глянул, чтобы никто не пошел следом. Народ в зале вовсю прислушивался.

— Правила! — потребовал Земислав.

— Обычные, — удивился Виктор, выстраивая столбики из монет.

— Правила!

— Он прав, — вмешался тиун. — Иногда есть различия в толковании, и не мешает убедиться.

— Число выше, пара, пара с большей цифрой, белая плюс раскрашенное соответствие — цветная пара, полное совпадение — тройка, — с ухмылкой перечислил. — Если ни у кого не выпало комбинации, выигрывает игрок с наивысшей суммой очков. Если число у обоих одинаково, побеждает тот, у кого выше очки, выпавшие на костях.

— Кости!

Франт демонстративно пожал плечами, нагнулся и выложил на стол стаканчик, опрокинув его, выкатив разноцветные кубики. Все как везде. Грани с точками в сумме всегда составляют семь (6 против 1, 5 против 2, 4 против 3). На одной костяшке четное количество отметин покрашено черным цветом, нечетные красным. На второй наоборот. Третья белая. Земислав взял кости в руку, подкинул. Проделал схожие манипуляции и с деревянным стаканчиком. Залез внутрь пальцем и пощупал стенки.

— Нет свинца? — участливо спросил Виктор.

Это он так издевается, понял Данила. И тут сразу вся спина стала мокрой. В очередной раз с заметным запозданием достигло осознание. Это что же шаман говорил про магию и связь с костью? Точнее, он вроде бы умеет воздействовать на бывшее живое. Не на мертвый камень, хотя не мешало бы уточнить насчет янтаря и жемчуга.

Показывать так ничего толком не стал. В основном добивается дисциплины, правильного дыхания и концентрации внимания. Именно это и требовалось Даниле в первую очередь для невыпускания наружу подозрительных проявлений магии, а вот разное прочее, связанное с самим понятием волхования, откровенно пугало.

Потому и не настаивал на дальнейшем продвижении в уроках, удовлетворенный результатами вполне. И так вместо отдыха вечно занят. А теперь Земислав, похоже, собирается во второй раз показать высший класс. Это же не шулерство, глазами не увидишь. Разве кто такой же рядом, но станет ли тот открываться. И ведь сама игра в древности начиналась с гадания. То есть прямо входит в компетенцию жрецов.

Вбежал запыхавшийся Отто, прервав неожиданные размышления, и почти швырнул второй сверток на стойку. Из горла открывшейся от удара мешковины потекли, звеня, монеты.

— Потертые, — заявил с издевкой Виктор, — по весу недостача.

— Там больше тысячи, — сказал Данила выразительно, выстраивая рядом с прежними столбиками из монет свои и ощущая в кармане златники. Они ему буквально жгли карман. Извлекать на всеобщее обозрение пока не собирался: прямой путь к требованию положить в общую кучу. Не настолько сдурел.

— Ну? — спросил Земислав с обычным для него бесконечным терпением, не пытаясь поторапливать, пока подсчет не завершился. — Бросай.

Виктор подумал, собрал кубики со стола, поболтал в стаканчике и широким жестом кинул на стойку. Все дружно уставились на катящиеся кости. Три- два-четыре. Потом жонглирование стучащими жребиями проделал Земислав. Пять-два-шесть. Это, собственно, ничего не значило, просто определяли очередность бросков, но всеобщее убеждение считало: второй видит результат, и ему больше выпадает. Если, конечно, правильно попросит кого надо. Соответственно фарт сразу пошел Виктору.

Правда, на этом он и закончился. На четыре-два-шесть последовал ответ в виде двух четверок. Отто громко облегченно вздохнул и шагнул вперед забрать общие сокровища.

— Удваиваю, — быстро сказал кабатчик.

Простенькая хитрость лежала на поверхности. Выиграет — вернет себе все. Земислав без промедления кивнул.

— Кто же в Новом Смоленске в долг верит? — удивился Данила.

— Карп, — крикнул Виктор, — неси расписки Леки.

— Чего?

— Семь тысяч триста сорок две гривны и восемнадцать «белок», — раскладывая веером ворох бумажек, сказал Виктор.

Карп оказался как раз подходящим под привычный образ вышибалы мужиком. Кулаки с голову подростка, тело медведя, на лице черти плясали. Нос набок и шрамы. Очень похож на профессионального борца с ярмарки. При желании любого с пары ударов в землю вобьет не хуже гвоздя в деревяшку. И вхож в задние комнаты, к распискам. Наверняка ведь не один Давыд в кабале сидит. Или туп до безобразия, или предан хозяину, и тот не опасается совсем. А может, держит на крючке.