речной флот. Нельзя сказать, что кто-то запрещал возить людей или товары, но мало кому удавалось продержаться долго. Умело сбивая цены и разоряя мелких торговцев, монахи держали главенство и могли прижать при желании кого угодно. В посредниках не нуждались.

Золото из шахты позволило развернуться достаточно серьезно. С другой стороны, не вложись в землю и оборудование, множество людей осталось бы вовсе без жалованья и средств к существованию. Те же здания в монастыре возводились местными людьми, и они получили работу на многие годы. А могли бродить по лесам с кистенем, подстерегая проезжих.

— Ну вот, — показал знаток местных улиц на ничем не примечательные ворота. — Приехали.

Данила соскочил с телеги, осматриваясь. Может, действительно куда надо прибыли. Забор не дырявый, на крыше труба кирпичная. У зажиточных людей избы были заметно выше, от земли до окон аршин четыре-пять. Кроме того, окна красные, то есть достаточно широкие, пропускающее много света через слюду, которую пришлось везти с гор. Немногие могли себе позволить такую роскошь. Большинство изб или вовсе окон не имели, или маленькое, с задвижным изнутри ставнем, чтобы не упускать тепла.

Постучал по воротам, слегка подождал и повторил. В ответ раздались легкие шаги, и в щель калитки выглянул большой голубой глаз.

— Ты чего-то ищешь? — спросил приятный девичий голос.

— Вера? — без особой уверенности позвал. — Не узнаешь? Я — Данила, сын Афанасия.

Он бы и сам не признал, даже видя не часть лица, а целиком. В последний раз они виделись еще малыми детьми, когда здесь только-только нашли золото и Давыд с семейством проследовал через их поселок, полный энтузиазма. Причем вовсе не собирался копаться в земле, уподобившись простым мужикам. Он вез с собой инструменты на продажу, продукты в немалом количестве и желание наживаться на других. И отца пытался сманить с собой в качестве работника на все руки. Вроде на первых порах вполне преуспел. А потом письма стали приходить все реже и реже. Фактически раз в год, не чаще.

— Данилка? — впал в изумление голос. — Ты живой!

— Ага. Вот приехал в гости.

— Мама, мама, — под топот удаляющихся ног кричала девушка, — Данилка приехал! — Отпереть ворота она на радостях забыла.

Тот оглянулся, ожидаемо обнаружив ухмыляющиеся рожи Отто и мальчишки-проводника. Земислав смотрел привычно-равнодушно — неизвестно, что вообще может вывести его из себя или заинтересовать вне узких рамок волхования. На удивление красноречив и рукоприкладист становился при объяснениях и поучениях, если задание не выполнено. Зачем с ним послали, с каждым днем становилось понятнее все меньше. Ни во что не вмешивался и вечно валялся на спине, если не требовалась помощь. О ней, тем не менее, требовалось прямо попросить.

— Я пошел, — независимо сказал отрок и исчез, прежде чем ворота принялись раскрываться.

Оттуда вынесло сразу кучу народу, кинувшегося обниматься и душить с поцелуями, не позволив обратиться со всем возможным вежеством. Сам Давыд, его жена, две дочери. Младшая Светлана была во времена первого знакомства совсем малявкой, и он ее не помнил абсолютно. Теперь выросла в девушку достаточно симпатичную.

— Пусть заезжают, — делая широкий жест, предложил дядька, с первого взгляда оценив размер обоза и присутствие неразговорчивых вооруженных охранников.

— Уж и не надеялись увидеть… Чем же кормить всех, — всплеснув руками, вскричала Анастасия Егорьевна, вгоняя гостя в ступор. Она почти открыто сообщала о нищете. Чтобы не нашлось у приличной хозяйки хоть каши с картошкой на не такую уж великую компанию посреди лета?..

Двор оказался немалым, подчеркивающим былое довольство. Добрая тысяча квадратных саженей и одновременно полностью пустой. Ни людей, ни скотины, если не считать несчастной буренки в хлеву. Жильцы тоже одеты не лучшим образом. Нет, не рванье, однако сарафаны старенькие, застиранные. У хозяйки вид замученный и сгорбленный. Да и Давыд какой-то худой до безобразия и страшно суетливый. Чем дальше, тем больше сознание сигнализировало о непорядке. Он вел всех сюда в убеждении, что дядька поможет и подскажет, а у того хозяйство, похоже, не в особо хорошем состоянии.

— Сами угощение выставим, — делая вид, что не понял затруднений и отложив до времени расспросы, провозгласил Данила. — Понятно же, как тяжело такую толпу сходу обслужить. А мы издалече и привыкли к трудностям. Все с собой везем.

Давыд подобострастно хихикнул. Анастасия Егорьевна выдохнула с явным облегчением. На лице Веры отчетливо проступило недовольство. Похоже, происходящее было ей не по душе. Зато Отто уставился на нее, будто на первейшее в мире чудо, открыв рот. Невысокая, в тонкой рубашке с вышивкой и старенькой юбке она смотрелась недурно, даже с босыми грязными ногами. И явно поразила гостя в самое сердце.

— Баньку надо затопить, — сказала девушка. — С дороги, чай.

— Вот за это большое спасибо. Хильд, — окликнул Данила одного из бородачей, подсунутых Ортаном. — Помоги девушке.

— Такой красавице, и чтоб отказать? — воскликнул гот со стандартным для их народа режущим слух акцентом.

Данила давно притерпелся и нормально разбирал их речи, но здешние родичи уставились с недоумением. По виду нормальные люди, не сеземцы, а говорят странно.

— Они кто? — тихонько спросила Светлана.