зубами.

– Картечью лупи, дробью.

– Пинай их.

– Топчи-и.

– Слева гад. Бойся…

– Дизель, сзади-и…

Бах-бух-тра-та-та. Звук выстрелов несся отовсюду, оглушал в замкнутом пространстве. Иногда вой и скулеж мутантов перекрывал шум стрельбы. Поезд стал похож на огнедышащего червя, пыхтящего дымом и пламенем, которого терзали муравьи.

Машинист, защищаемый в кабине стеклами и помощником с пистолетом, водрузил «батарейку» на нужное место двигателя, снова запустил локомотив и попробовал сдвинуть сдыхающего рогача. Это получилось плохо. Огромная туша еле-еле шевелилась под напором буфера состава, окровавленный передок поезда бесполезно тыкался в мутанта.

Машинист начал сдавать назад, уводя транспорт из-под гнета зверья. Смена позиции оказалась правильным решением – поезд давил израненных тварей и тех из них, кто не успел выбраться из-под вагонов. К тому же защитники приободрились, приветствуя отход. Потери среди личного состава и беспрерывные атаки мутантов создали кромешный ад, из которого выбраться теперь мечтал каждый.

Мечтал об этом и Кузя, до боли сжимавший «маузер» и неотрывно следивший за салоном вагона. Сзади постанывал инженер, сидящий возле брезентового трупа Гура. На миг засмотревшись на что-то, округляя глаза от происходящего чуда, диггер потерял контроль за дверью. И очень сильно поплатился за это.

Вбежавший в вагон мимикрим невидимой мощью обрушился на человека с пистолетом. Кузя вскрикнул и невольно выстрелил в тот момент, когда мутант схватил его. Пуля попала в жизненно важный орган зверя, поэтому сбила его стелс-режим, но прояснившийся вид урода и оглушающий рев выбили диггера из колеи. Навсегда. Сердце парня не выдержало внезапного ужаса от вида страшилы и его рыка и от резкого выплеска адреналина сорвало свой рабочий режим. Кузя умер в лапах кромсающего его мутанта, рука повисла плетью, пистолет выпал на пол с глухим стуком. И только Семен Середа, застыв в сидячем положении, с леденящим ужасом созерцал страшную картину поедания своего товарища мимикримом…

– Степан, вон прыгун, – крикнул Котельников, нервно теребя подсумок, – я пустой, пустой.

– Скол, полосни справа.

– Я кончился… Капец!

И вдруг напор тварей прекратился. Часть их стала разбегаться, другая вяло продолжала нападки, но уже поджимая хвосты и боязливо отстраняясь от людей.

– Братва, дожимаем их! – скомандовал Купол. – Это Страж сработал. Вперед, пацаны.

– Гранаты к бою.

Два взрыва громыхнули перед поездом, новый залп раздался из горячих стволов. И мутанты сдали, отступили, бросились назад, туда, откуда пришли в этот мир, к тому, кто их направил на бойню.

Телепат лежал вдоль рельсы с простреленной головой. Аккуратная дырка в переносице и кусок отсутствующего затылка говорили о снайперском выстреле разрывной пулей. Рядом стоял и виновник – Ден, с безразличием поглядывающий на труп мутанта. Минуту назад он снял его, спрятавшись за будкой служащего метро, а двух прыгунов прикончили товарищи.

Теперь Грешник и Ерема вели огонь в тоннеле, встречая отступавших от поезда мутантов. Ден вздохнул, вскинул «Вепрь» и стал выцеливать отдельных тварей.

Воевать с мутантами из какой-то чертовой Пади оказалось намного сложнее и трагичнее, чем с себе подобными, с попаданцами из прошлого. Потери превысили все те, что до сих пор ополченцы Купола понесли в стычках с человекоподобным врагом, а не зверьем. Четырнадцать «двухсотых», девять «трехсотых», закончившиеся боекомплекты, нервный срыв. Вот что заимели бойцы, устало развалившиеся по раскромсанным и окровавленным сидушкам вагонов.

– А где Клип? – вдруг встрепенулся Репей, не находя друга среди выживших.

Все стали вертеть головами, взгляд Купола метнулся к Стражу.

– Он с вами же пошел!

– Погиб ваш парень, – уныло сказал Грешник, оторвавшись от фляжки, – я уже жалею, что взял его броник, выменяв на артефакт.

– В смысле?

– Его огарк убил.

– Кто-о?!

– Огарк. Живой сучок.