Альберт взял меня под руку и повел по тропинке.

– Понимаешь, Лео, – начал он издалека, – сначала я решил, что допился до чертиков, но потом вспомнил, как этот малый уволок у меня бутылку абсента, а ты этому нисколько не удивился. И перестал сомневаться в собственном рассудке. Мы выпили и решили, что тебе понадобится помощь.

– Помощь? – не понял я.

– Ну да! – подтвердил поэт. – Ты ведь хочешь вломиться в дом Максвелла? На кой черт, позволь узнать? Впрочем, не важно! Моя помощь – это отговорить тебя от этой авантюры!

– Не получится! – вынырнул вдруг лепрекон из-под куста. – Он упрямый как осел.

Абсурдность ситуации переходила все мыслимые пределы, но я все же сдержался и спокойно попросил Альберта:

– Отправляйся домой.

Поэт уселся на тонувшую в густой тени скамейку и покачал головой:

– Не раньше, чем ты мне обо всем расскажешь.

Я с обреченным вздохом опустился рядом, а когда Брандт протянул бутылку, взял ее и перевернул вверх дном. Вино забулькало и с тихим плеском потекло на траву.

– Зря, – философски заметил Альберт.

– Вредитель, драть! – поддержал его лепрекон. – Собака на сене! Ни себе ни людям! Жлоб!

– Заткнись! – рыкнул я и указал на него поэту. – Это…

– Нет, Лео, – вдруг перебил меня Альберт, – не отвлекайся от темы. Меня не интересует, что это за существо, расскажи, зачем ты здесь.

– Существо?! – оскорбился альбинос, подскочил к скамейке, пнул поэта под колено и в один миг растворился во тьме парка. – А ведь пили вместе… – только и донеслось до нас из кустов.

– Злобный гаденыш, – зашипел Брандт, потирая ушибленную ногу, и потребовал: – Рассказывай, Лео! Я не так уж и пьян. Или пьян, но не осознаю этого, а потому мыслю здраво? Не важно! Давай обойдемся без софистики, просто введи меня в курс дела! Что стряслось в подвале?

– Самоубийство.

– Тогда зачем ты здесь?

Я надолго задумался, потом сказал:

– Потому что меня здесь быть не должно.

– Это как так?

– Некто предпринял определённые шаги, дабы завлечь меня сюда. Я хочу знать зачем.

Брандт с сожалением покосился на пустую бутылку и предложил:

– Давай вернемся к самоубийству.

– Смерть этого прохвоста не случайна, – высказал я приведшее меня сюда предположение. – Что-то инфернальное дотянулось до его сознания и заставило убить себя. Либо он убил себя от ужаса, такое тоже исключать нельзя.

– С чего ты взял?

– Я был там.

– Это не ответ!

– Альберт, его кровь текла вверх по уклону. И это не было оптической иллюзией – вода стекала в обратном направлении.

– Какое тебе дело до этого? – неожиданно трезво поинтересовался поэт.

Я вздохнул и постарался подобрать ответ, который бы не повлек за собой новых расспросов.

– Это из-за девушки.

– Из-за той фигуристой брюнетки? – улыбнулся Брандт, изображая пальцами в воздухе силуэт женской фигуры. – Одобряю твой выбор!

– Альберт! Иди домой!

– Не могу же я бросить тебя одного! Я обязан тебе помочь! Мы будем, как Холмс и Уотсон в «Худшем человеке Лондона»! «Уотсон, вы взяли с собой револьвер?»

– Хватит! – оборвал я поэта. – Хватит! Это уже не смешно!

Альберт Брандт зажал лицо в ладонях и вдруг предположил:

– Лео, а ты не думал, что это падший? Демон Максвелла?

Меня пробрал озноб.

– Ерунда!

– Вовсе нет. Если верить воспоминаниям современников, последний раз демона видели за несколько месяцев до смерти Максвелла. Падшего могли заточить в подвале особняка, а ваш дурацкий спиритический сеанс его потревожил.