возился в гараже с полицейским броневиком, заливая в радиатор воду.

– Только не говори, что вы его угнали.

– Выкупил списанный, – успокоил меня Рамон. – Все, идем. По дороге пистолет зарядишь, не будем сейчас время терять.

Кузен сыщика и его племянник разместились в кабине, мы с Рамоном забрались в кузов и уселись на лавки. Заработал пороховой движок броневика, и кузов сотрясла заметная дрожь, а потом самоходная коляска тронулась с места и выехала на улицу.

– Значит, так! Ты – детектив-сержант, – повысил сыщик меня в звании. – Вопросы будешь задавать сам. Мы на подхвате. Устроит?

– Устроит, – кивнул я и оттянул кожух затвора. Вставил обойму в пазы и уверенным движением большого пальца загнал патроны в неотъемный магазин. А стоило только выдернуть опустевшую пластинку, и затвор вернулся на место с приятным металлическим лязгом.

Я поставил оружие на предохранитель и убрал его в кобуру.

– Куда едем? – спросил у Рамона.

– На северо-запад, – неопределенно махнул рукой сыщик и предупредил: – Ты все же постарайся допрос на себя взять. Не хотелось бы из людей ответы выбивать. Да и тебе так дешевле выйдет.

– Сомневаешься в моих способностях?

– Да в общем-то нет. Но ведь с тугами тебе сталкиваться не доводилось?

– Не доводилось, – подтвердил я, поскольку знал лишь, что излюбленным оружием душителей являются платок с утяжелением – румаль, кинжал-шило и яды.

– Главный в общине душителей – джемадар, – сообщил Рамон. – Бхутот – второй после него. Говорят, только он имеет право душить платком. Шамсиасы – у него на подхвате. Если что-то идет не так, они держат жертву за руки и за ноги, пока ее не удавят. Сотхи втираются в доверие и завлекают жертв в укромные места.

Я вздохнул.

– Познавательно, но пока не вижу, как это нам поможет.

– Никогда не понимал, как работает твой талант, – спокойно ответил Рамон. – Вдруг пригодится.

– Все может быть.

Поначалу броневик ехал достаточно быстро, потом бег самоходной коляски замедлился и нас стало ощутимо покачивать на неровной брусчатке. Я вновь выглянул в окошко и увидел, что фабричная окраина осталась позади и мы катим куда-то по запруженной повозками дороге. Вдоль обочин тянулись мрачные фасады доходных домов.

Спальные районы рабочего люда. Смог, тоска и уныние.

– Что натворил этот индус? – спросил вдруг Рамон.

Я вполне мог не отвечать, но не видел причин скрытничать.

– Подмешал какую-то гадость в мой лимонад.

– Лимонад – это святое! – рассмеялся сыщик.

– И не говори, – ухмыльнулся я и в свою очередь поинтересовался: – Ты еще не женился?

– Нет. Но встречаюсь.

– Понятно. А как работа?

Рамон обвел рукой нутро броневика.

– Да как-то так. По поводу сбежавших домашних питомцев ко мне, сам понимаешь, не обращаются.

Я кивнул, про себя отметив уверенность, с которой бывший констебль ощущает себя в форме. Устраивать подобный маскарад ему было не внове.

– А сам как? – спросил Рамон, проверяя пистолет. – Куда пропал?

– Получил наследство, решил мир посмотреть. Кто-нибудь мной интересовался?

– Пару раз вызывали в Третий департамент, – сообщил крепыш, – но уже больше года не дергают. Да! Слышал, что маэстро Марлини освободили без суда? Это ведь ты прихватил его на горячем?

– Слышал, да, – поморщился я, не желая обсуждать ту историю. – Обо мне никому, хорошо?

– Заметано.

В этот момент броневик свернул с перегруженной дороги, рыкнул движком и покатил по переулку, разбрызгивая колесами грязь и помои, коими были щедро заполнены ямы и выбоины дороги. Требовательно рявкнул клаксон, бросилась врассыпную ватага чумазых детей. Впрочем, взрослые обитатели трущоб особой чистотой так же не отличались.

Смуглые усатые мужчины, многие в тюрбанах и традиционных одеяниях, провожали полицейский броневик столь недобрыми взглядами, что у меня заломило шею. Невольно я даже пожалел об отсутствии у пиджака жесткого стоячего воротника, как на полицейских мундирах.

Впрочем, бред. Если каждого индуса считать почитателем Кали, так и свихнуться недолго. Это уже не паранойя, это форменный маниакально-