Уже в подъезде, прижавшись к стене, он прислушался ещё раз.

Нет… только ветер…

А двери-то на этажах кое-где повыбиты! Странно, у нас не настолько богатый дом был. Чего тут мародерам-то искать?

Хотя… это уже от мародеров зависит, они тоже бывают разные. Одежку, во всяком случае, найти можно, кое-какую еду по первому времени… мелочевку всякую, тоже вполне возможно добыть.

Однако ж запашок в подъезде присутствует! И не только гари и нечистот, ещё кое-какие запахи неприятные. И это наводит на нехорошие мысли…

Ещё пролёт…

Снова выбитые двери.

Следы от пуль на стенах, стреляные гильзы под ногами. И чем тут у нас пользовались?

Двенадцатый калибр, двадцать восьмой даже! «ПМ» – ну, с этим всё понятно… «Пятерка», уже хуже…

Ещё этаж, ещё один.

Справа показалась выломанная дверь. Тут, судя по тому, что и сама дверь и косяк были изрублены картечью просто в хлам, побоище было серьёзное. Кровь на лестнице – кому-то из нападавших прилетело. Много крови…

А в квартире-то Сашка Гололобов жил – опер из убойного отдела. Крепкий мужик! Это, что же, его тут брать пробовали?

Надо посмотреть!

Шажок, другой…

Снова кровь – на полу и на стене, а ведь я в квартиру-то ещё не вошёл!

В прихожей тоже было запачкано кровью, но вот чьей именно – уже вопрос!

Первая комната – всё перевернуто, дверь шкафа пробита навылет дробовым зарядом. Искали кого? Или просто по злобе шарахнули?

Коридор, обои изодраны дробью и картечью, причем, судя по следам, лупили с обеих сторон. Снова кровавые пятна на полу.

Первое тело обнаружилось во второй комнате – хозяин квартиры. Выстрелом его отбросило к стене, а там, по всему видать, и добили… В упор стреляли, разлет дроби совсем небольшой.

А вот в третьей комнате… туда лучше было бы совсем не заглядывать.

Эх, Сашка, Сашка…

Как же так получилось, что ты вместе со всей семьёй остался здесь? Отчего не уехал, не успел?

Рассмотрев уже начавшее разлагаться тело бывшего опера, Беглец почесал в затылке. Камуфляж… изодранный дробью разгруз… что-то не припоминаю я его в подобном виде. Никогда он так не ходил и форму-то одевал от случая к случаю.

Пустая кобура на поясе – не «ПМ», между прочим что-то другое! Где же это он так приоделся и вооружился?

А ведь и его домашние тоже одеты похожим образом, не в гражданку! Не военный камуфляж, скорее туристическо-охотничья снаряга, но и это тоже кое-что! Кто-то их переодел… и кто-то выследил.

Снова лестница, под ногами что-то хрустнуло.

Чего это у нас там?

Стекло, битое стекло. И не только оконное, кстати! Ну, с ним-то было бы всё ясно, такого добра тут везде навалом. И его попадание на ступеньки, в принципе, объяснимо. А вот битые стаканы-то здесь откуда взялись? Нет, откуда – это понятно, из квартир. Но зачем? Для какой нужды надо было их там искать и сюда выбрасывать?

А для такой, чтобы любой, кто по лесенке идет, этими самыми стеклами бы хрустел!

– Я тебе скажу, Петька, почему тебя начальство не любит! – чокнувшись с Беглецом стаканом, сказал Михаил.

– И почему же?

– А ты весь такой из себя неправильный. Непредсказуемый и неизвестно, какой фортель завтра выкинешь! А руководству это не в кассу, оно должно каждый шаг любого подчинённого заранее предвидеть и спрогнозировать. Не должно так быть, чтобы на вопрос сверху – куда подевался такой-то товарищ, оно тотчас же ответить не могло! Мол, там-то он сейчас находится, выполняет работу, согласно утверждённому графику. И даже всякую взрывоопасную хрень тягает из земли установленным способом. А не как вы все – с помощью каких-то там самодельных фиговин!

– Всем бы такие самоделки… их в Москве, между прочим, не самые глупые люди разрабатывали! – фыркнул Пётр.

– Но ведь программу госиспытаний они ещё не прошли? – прищурился собутыльник.

– Так она на два года рассчитана! И сколько ребят мы за это время похороним?

– Всё по инструкции!

– Устарела та писанина давным-давно!

– Созови комиссию, рассмотри… и предложи новую – тебя ли учить?

– Не с моей колокольни такие документы оплёвывать…