явно нервничая, прошелся по кабинету, двигаясь стремительно и порывисто. Наконец, он взял себя в руки и встал у окна, глядя во двор штаба, по которому сновали офицеры и нижние чины, каждый занятый своим делом.

– Разрешите, ваше высокопревосходительство, – адъютант командующего замер при входе, выказывая образцовую выправку.

– Что там еще, Виктор Семенович?

– Ротмистр Рогозин с докладом.

– Пригласите.

Брусилов вернулся за стол, окончательно взяв себя в руки. Одно дело, когда тебя видит начальник штаба, можно сказать, сподвижник и вообще генерал. И совсем другое, когда это ротмистр. А еще появление Рогозина могло означать какое-то изменение в обстановке. С одной стороны, отделение под командованием прапорщика Шестакова в настоящий момент занималось разведкой, но в то же время его работу курировала контрразведка.

– Ваше высокопревосходительство, только что прибыл доклад от поручика Чиркова.

– Он не сильно злоупотребляет своими голубями? Эдак и без связи останется.

– Голубей нужно менять достаточно часто, чтобы они не привыкли к новому месту. Аэроплан же доставил им свежих.

– Ясно. Что-то интересное? Захватили еще одного генерала?

– Никак нет. Генерал им больше не попадался.

– Жаль. Очень жаль, потому что фон Секта мы не уберегли. Буквально только что прошел доклад, что наш аэроплан был сбит над территорией противника.

– Я уже в курсе, ваше высокопревосходительство.

– Так что там у вас?

– Поручик Чирков докладывает, что их группа подготовила к подрыву три моста на стратегическом направлении и к концу дня закончит минирование еще двух, которые можно использовать в качестве запасных маршрутов. Таким образом, группа может полностью блокировать железнодорожное сообщение со станции Новый Сандец в какую бы то ни было сторону. И для переброски войск на юг, в частности. Я думаю, в этом случае сообщение будет прервано минимум на неделю.

– Отчего же они не взорвали эти мосты уже сейчас? – удивился Брусилов.

– Как следует из доклада Чиркова, Шестаков опасается, что, в случае если они взорвут мосты, Макензен может решить, что его вынуждают атаковать на прежнем участке, и может изменить свои намерения, о которых нам сейчас известно все.

– Нда-а. А этот прапорщик прямо стратег. Для нас было бы подарком, если бы Макензен решил изменить направление основного удара. Но к сожалению, это не произойдет ни при каких условиях. Этому не помешало бы и благополучное прибытие фон Секта к нам. Германцы уже израсходовали практически все снаряды, чтобы прорвать фронт, понесли серьезные потери, вклинились в линию обороны Третьей армии. Теперь у Макензена есть только один путь – вперед, и только вперед, пока остается такая возможность.

– Я так понимаю, в штабе фронта не прислушались к вашим рекомендациям, ваше высокопревосходительство? – поинтересовался Рогозин.

– Не в штабе, а лично командующий, – задумчиво поправил ротмистра Брусилов. – Господин ротмистр, насколько может быть достоверной информация, полученная от поручика Чиркова? Только хорошенько подумайте, прежде чем ответите.

– Что именно вас интересует?

– Все. Но в особенности то обстоятельство, что они сумеют помешать маневру Макензена. Я могу быть уверенным, что немцы не смогут перебросить резервы на участок нашей армии?

– Но вы сами только что…

– Я помню, что я только что сказал. Ответьте на мой вопрос.

– Сведения абсолютно достоверны, ваше высокопревосходительство. В случае если бы Чирков хотя бы усомнился в чем-то, он должен был указать на это условной фразой. Но в его донесениях пока встречаются только знаки, свидетельствующие о том, что нам следует верить написанному. А в преданности поручика и в его профессионализме я не сомневаюсь. Мы вместе уже не первый год.

– Благодарю. Итак, Петр Николаевич, что мы имеем? – Брусилов вновь обратился к начальнику штаба. – Передовые части нашей армии без труда сдерживают не такое уж и упорное наступление на перевалах и под Козювкой. В случае если Макензен все же решит начать переброску войск на наш участок фронта, сделать ему это будет довольно проблематично. Во всяком случае, у нас появится время, чтобы на это среагировать. Хотя я и уверен, что этого не случится. Германцы основательно увязли в этом прорыве, тем более что успели достигнуть кое-каких успехов.

– Алексей Алексеевич, я не думаю…

– Мое решение и моя ответственность, Петр Николаевич. Я не могу стоять в стороне и наблюдать за тем, как обрушится фронт из-за халатности и близорукости командующего.

– Но у нас фактически нет времени на проработку всей операции. Прорыв может произойти в любой момент.

– Понимаю. – Брусилов нажал на кнопку вызова и, когда в кабинет вошел адъютант, приказал: – Немедленно известите командиров корпусов, что я