– Это наша обязанность. – строго ответил Грох и поспешил на помощь Тхангу и Крангу, продолжавших рубиться с графом Гастоном.

Двое израненных орков наскоро перетянули свои раны и устало опустились у стены. Глеб посмотрел в сторону Гастона, где хозяин особняка, демонстрируя выдающуюся выучку, продолжал успешно отбиваться уже от троих противников, но вмешаться не рискнул, трезво оценивая свои возможности, и поспешил на помощь к раненым. Волков потянулся к выпавшей из руки раненого полотняной ленте, когда кто-то из служащих Тайной стражи отодвинул его в сторону, достал из висящей через плечо кожаной сумы банку с желтоватой мазью и, склонившись над окровавленным орком, произнес:

– Прошу прощения, маркиз, но думаю, у меня по лучится лучше.

Глеб не стал возражать и отошел в сторону, чтоб не мешать. Он по себе знал, как раздражает в таких случаях, когда кто-то стоит над душой.

Звон клинков стих. Волков обернулся. Граф Гастон жадно глотал воздух, пользуясь передышкой, но не расслаблялся и продолжать внимательно следить за перемещениями противников. Из небольшого пореза над бровью капала кровь, заливая глаз, и он время от времени встряхивал головой. Орки, не спуская с него глаз, оттянулись назад, доспехи их были посечены. На скуле Тханга лиловел огромный кровоподтек – пропустил удар эфесом. Грох отшвырнул измочаленный щит, и тот, ударившись об пол, развалился на две части. Кранг морщился от боли при каждом вздохе, он прозевал удар, и хоть доспехи с честью выдержали испытание, пара-тройка ребер наверняка треснули.

– Бросай оружие! – заорали пробившиеся вперед подчиненные Эрно, окружив хозяина особняка плот ным кольцом.

Тот презрительно плюнул им под ноги и, криво усмехнувшись, ответил:

– Я так привык к своему оружию, что просто не в силах с ним расстаться.

Волков догадывался после обыска, что местная «Роса фей» что-то типа земных наркотиков. Как к наркоторговцу, Глеб испытывал к графу Гастону презрение с налетом брезгливости, но его смелость перед лицом превосходящих сил противника вызывала уважение.

– Сдавайтесь, граф! – предложил Эрно, скрываясь за спинами подчиненных. – Ваша вина доказана. Мы нашли в вашем особняке «Росу».

– Обыск незаконен! – ответил Гастон. – Где представители Совета или члены правящего дома, в присутствии которых должен был проводиться обыск? Нет! А значит – нет и доказательств. Думаете, этот бандитский налет вам сойдет с рук?! Завтра! Завтра же все столичные дворяне выразят вам протест и потребуют у наследников престола вашей отставки!

– Потребуют?! – выдохнул Эрно Альтин сквозь плотно стиснутые зубы. – У правителей не требуют! У правителей только просят! А если требуют, то это уже бунт!

Граф Гастон побледнел: обвинение в подстрекательстве к бунту – намного более тяжкое обвинение, чем торговля «Росой»! В таких случаях глава Тайной стражи может действовать и не ставя Совет в известность. А он только что своими необдуманными словами дал Эрно в руки дополнительные козыри. И подчиненные графа Альтина с радостью поддержат своего начальника и подтвердят все услышанное, чтобы убедиться в этом – достаточно на них посмотреть. Свора псов!

– Бунт – это только ваши домыслы. Никто в это не поверит. А «Роса»… Я заявлю, что вы ее подбросили! И кому поверит Совет? Вам?! Может быть… А может – и нет. Где свидетели?

– Данхельт, маркиз Фаросс, вас устроит в качестве свидетелся? – торжествующе осведомился Эрно, указав в сторону Волкова.

Свидетель?! Теперь Глеб понял, для чего он понадобился графу Альтину Гастон посмотрел в сторону Волкова и, всмотревшись в затененное широкими полями шляпы лицо, узнал в вооруженном двумя глебами воине фаросского маркиза.

Сквозь строй своих подчиненных проскользнул Эрно Альтин, воспользовавшись минутной растерянностью графа Гастона. Он больше не стал повторять свои призывы, хищным движением преодолев разделявшее их с хозяином особняка расстояние. Гастон подавил минутную слабость и атаковал приближающегося командира Тайной стражи сразу двумя мечами, но Эрно, несмотря на свой преклонный возраст, гибко извернулся, пропуская отточенную, жаждущую кровь сталь мимо себя, и хлеско ударил кончиками пальцев по глазам противника. Тот дико взвыл, из покрасневших глаз потоком хлынули слезы. Граф Альтин, продолжая движение рукой, согнутым локтем ударил преступника в висок. Гастон покачнулся, глаза его закатились, он выпустил из разжавшихся пальцев рукояти клинков и тяжело рухнул на пол.

– Вяжите, – скомандовал Эрно, отступив назад и сложив свои руки на груди.

Стражники гурьбой кинулись к поверженному противнику, на ходу доставая веревки. Через минуту крепко спутанный Гастон покинул свой особняк, находясь в бессознательном состоянии.

Глеб подошел к стоящему в сторонку Эрно Альтину и тихо спросил:

– Могли бы и сразу сказать, что я нужен в качестве свидетеля, чтобы обеспечить легитимность ареста.

– Легитимность?

– Законность.

Эрно кивнул, показав, что понял значение непонятного слова, и повторил:

– Легитимность… Красиво звучит. Надо запомнить.

– И все же, граф? Почему не сказали сразу, что от меня требуется?

Эрно хитро прищурился: