под охраной двоих бойцов графа. Здесь же находилось несколько раненых подчиненных Эрно, которым их товарищи делали перевязки.

Граф, прищурив глаза, оглядел помятых пленников с ног до головы, потом отвернулся от них и прошествовал к своим подчиненным.

– Потери есть?

– Только раненые, но трое из них тяжелые. – доложил один из делавших перевязки.

– Всех тяжелых погрузить в повозку и к врачу, – распорядился Эрно.

Раненых тотчас подняли на руки и осторожно понесли на выход. Граф проводил их взглядом, набычился и принялся разглядывать носки своих сапог. Потом, резко развернувшись, зашагал к пленным. Поставил перед ними стул, сел на него верхом, сложив на спинке руки и опустив на них подбородок, и принялся сверлить арестованных грозным взглядом.

Один из пленников попытался сесть, но при движении крепкие путы впились в тело, и он со стоном повалился набок. Второй гордо вскинул подбородок и проговорил срывающимся, полным праведного негодования голосом:

– Граф, что все это значит?!

Эрно промолчал, продолжая их внимательно рассматривать, он даже чуть склонил голову набок, словно обнаружил что-то интересное.

– Граф, я требую объяснений! Вы знаете, кто мой отец?! Вам это даром не пройдет, я обещаю!

Глеб, оставаясь в стороне, покосился на главу Тайной стражи, гадая, какой будет его реакция.

Пленник продолжал надрываться:

– Я требую нас развязать! Немедленно!

Спокойно слушавший его вопли Альтин вдруг резко наклонился к нему и схватил кричащего за шею. Приблизил свое лицо почти в упор к лицу пленного, вгляделся и толчком отшвырнул его от себя. После чего выпрямился на стуле и сказал:

– «Роса фей». Употребление, хранение и распространение… Десять лет каторги.

– Вы сдурели?! – выдавил из себя пленник. – Мой отец – барон Сарсмет! Он этого так не оставит.

– А мне плевать! – ответил Эрно. – Ты уже у меня в руках, мальчик, и только от меня зависит, доживешь ли ты вообще до приговора. Понял?!

Пленник от неожиданности вздрогнул, но вновь попробовал возмутиться:

– Как вы смеете мне угрожать?!

Эрно горестно вздохнул, словно его грубо и несправидливо обидели, встал и нанес резкий удар носком сапога в солнечное сплетение связанного. Тот свернулся в клубок, рот его открывался, пытаясь втиснуть в легкие хоть немного воздуха, а лицо от нехватки кислорода побагровело. Остальные арестованные попробовали что-то протестующе пикнуть, но Эрно стремительно к ним обернулся и прошипел:

– Подайте еще только один звук и сильно об этом пожалеете!

Граф присел на корточки возле скрючившегося сына барона Сарсмета и нажал большим пальцем сбоку на шее. Пленник дико заорал. Эрно продолжал давить, пока крики не перешли в бессвязный вой, потом спросил:

– Где хранилище?

Пленник упрямо мотнул головой и ответил:

– Ищите. Это же ваша работа?!

– Найдем, обязательно найдем, – закивал Эрно. – Но с твоей помощью будет намного быстрей.

И вновь нажал на болевую точку. В этот раз он дождался, когда пленник не охрипнет от воя, и только потом отпустил, со словами:

– Если продолжишь запираться – выдавлю глаз!

Левый… Или правый… На рудниках тебе хватит и од ного глаза.

Именно эти слова, сказанные спокойным, даже равнодушным тоном, заставили пленника сломаться. С испугом глядя на змеиную улыбочку на лице Эрно, сын барона торопливо выпалил:

– В винном хранилище. Дальняя бочка в правом углу.

– Умный мальчик! – ласково улыбнулся Эрно. – Видишь, как все просто? А теперь скажи мне, кто вам доставляет «Росу»?

– Не знаю.

– Да? – в голосе Эрно отчетливо звучало недоверие.

– Правда не знаю! – отчаянно выкрикнул молодой отпрыск рода Сарсметов. – Поставщика знает только граф Гастон!

Эрно взглянул в глаза пленника и понял, что тот не врет.

– Проверьте винохранилище, – распорядился граф, поднимаясь.

Несколько подчиненных Эрно выбежали из комнаты. Кто-то спросил:

– Что будем делать с пленными?

– Пригласим у нас погостить… до суда.

Служащие Тайной стражи расхохотались. Подняли пленных и бесцеремонно потащили на улицу, где их дожидалась повозка, готовая доставить