В ответ Эмили тоже сжала руку Рианнон, потянулась и нежно поцеловала девочку в лоб.

– И я, – сказала она. – Я тоже этого хочу.

Воспользовавшись незапланированной остановкой, они выпустили Тора, чтоб тот мог размять лапы. Минут через десять, возвращаясь на водительское место, Эмили услышала, как открылась передняя пассажирская дверь. Рианнон вскарабкалась на кожаное сиденье и пристегнула ремень безопасности.

Эмили повернулась и улыбнулась девочке. Они не обменялись ни словом, в этом просто не было нужды. Эмили повернула ключ зажигания, и машина тронулась.

– Снег пошел, – сказала Рианнон.

– Что?

– Снег.

Эмили оторвала взгляд от дороги и увидела крупные белые хлопья, медленно падавшие с неба. Она уже так долго вела автомобиль по этому участку аляскинского шоссе, где унылые мили бесконечно сменяли друг друга, что мозг перешел в режим автопилота. Они продвигались на северо-запад, и Эмили даже не заметила, как небо затянуло серым облачным одеялом.

Если верить термометру, снаружи было двадцать два градуса по Фаренгейту.[5] За последние три дня температура упала больше чем на пятнадцать градусов.

– Где мы? – спросила Эмили.

Рианнон подняла с пола атлас автомобильных дорог и раскрыла на странице с загнутым уголком. Держа его под таким углом, чтобы Эмили было удобно посмотреть, она ткнула пальцем в участок дороги:

– Думаю, где-то недалеко отсюда. Мы только что проехали знак «База ВВС Элсон».

Фэрбанкс находился милях в двадцати северозападнее военной базы, а значит, по прикидкам Эмили, ехать предстояло еще минут двадцать или около того.

Дорога, по которой они ехали, официально считалась двухполосным шоссе, но на деле представляла собой всего лишь бетонное полотно, разделенное надвое грядкой порыжевшей травы. Поля такой же увядшей травы простирались по обе стороны от трассы, пресекаемые бесконечным рядом берез. Во всяком случае, Эмили считала, что это березы. Чем бы они ни были на самом деле, их голые стволы и ветви с удивительным постоянством преследовали путников уже многие мили.

Когда накануне вечером Эмили разговаривала с Джейкобом, он посоветовал ей подготовить необходимое для холодного климата снаряжение.

– Вам нужно обзавестись зимней одеждой. Морозы грянут быстрее, чем вы успеете это осознать. Я гарантирую, что вам не захочется оказаться на улице в своей обычной одежке, когда температура опустится ниже нуля, – сказал он ей и объяснил, как добраться до соответствующего магазина в Фэрбанксе.

Эмили пообещала, что они первым делом направятся туда.

Суточная разница температур на Крайнем Севере очень велика. Дневная температура в это время года может достигать тридцати или даже сорока градусов, но вы можете считать, что вам крупно повезло, если ночью термометр не опустится ниже минус пятнадцати.[6]

– Здесь разница между подходящей и неподходящей одеждой – это разница между жизнью и очень мучительной смертью, – предупредил их Джейкоб.

Прошлой ночью они останавливались в маленьком городке со странным названием Ток. Утром они пустились в путь, следуя заведенному после разговора в Калгари порядку. Все признаки раздражительности и злобы, которые Риа демонстрировала раньше, бесследно исчезли, и она добровольно взяла на себя роль штурмана.

Эмили сама удивлялась, как легко она привыкла полагаться на Рианнон. Никогда в своей жизни она не относилась к детям всерьез. У нее не находилось времени даже на то, чтобы как следует подумать о них или о мужчине, с которым она могла бы вместе жить. Но сейчас она понимала, что любит эту девочку. Если у нее когда-нибудь появится собственный ребенок, хорошо бы он был таким, как Риа.

– Осторожно! – закричала вдруг Рианнон и уперлась рукой в приборную доску.

Эмили, блуждая мыслями где-то далеко, отвлеклась от дороги и не заметила разбросанные по трассе обломки упавшего самолета. Она ударила по тормозам, и «додж», взвизгнув покрышками, остановился.

Обломки, казалось, принадлежали какому-то истребителю с военной базы. Он врезался в дорожное покрытие носом, оставив посреди трассы кратер и распахав все четыре ее полосы. Как ни странно, сам нос уцелел, разлом пришелся на кабину, которая лишилась крыши и пилотского кресла. А сам пилот, подумала Эмили, катапультировался, почувствовав, как действует на него красный дождь. Можно подумать, это ему помогло.

Кроме почерневших больших и маленьких обломков, разбросанных по земле, от самолета ничего не осталось.