Никогда раньше Эмили не была свидетельницей чьего-либо пробуждения. Оказалось странно увлекательно наблюдать, как спящий начинает шевелиться, а его сознание медленно всплывает из глубин сна к реальности. Рианнон закопошилась под одеялом, сбив его ногами, и перевернулась. Одну руку она сунула под щеку, вторую закинула за голову, в направлении изголовья кровати. Потом ее веки затрепетали, рука из-под щеки тоже двинулась к изголовью, и девочка почти кошачьим движением потянулась. Ее зевок сигнализировал, что она близка к пробуждению, и Эмили поспешно пригнулась к журнальному столику, положила голову на руки, закрыла глаза и притворилась спящей.

– Эмили!

Услышав пронзительный крик Рианнон, Эмили немедленно вошла в роль, которую, она знала, ей предстоит отныне играть, и открыла глаза.

– Что такое? – сказала она самым удивленным голосом, какой только смогла изобразить.

Рианнон стояла в изголовье кровати Бена, откинув одеяло с белеющего в утреннем свете тельца.

– Бен не шевелится, – сказала она полным паники голосом. – Мне кажется, – выдавила она, и ее голос дрогнул, а по щекам заструились слезы: – Что он не дышит.

Эмили поднялась с кресла и двумя быстрыми шагами поравнялась с Рианнон. Тыльной стороной ладони она коснулась головы мальчика, потом взяла его тонкую ручку, изображая, что пытается нащупать пульс, но рука уже окоченела, стала жесткой и негнущейся, и Эмили видела на ней характерную трупную синюшность. К этому она была готова, но совершенно не ожидала того, что трансформация, начало которой она наблюдала ночью, будет продолжаться и после смерти. Да, изменения шли теперь не так быстро, но сеть черных прожилок неумолимо расползалась по лицу и груди Бена даже после того, как его жизнь оборвалась.

Эмили взяла руки Рианнон в свои и заставила себя заглянуть в глаза девочки:

– Милая, мне очень-очень жаль, но…

– Нет! – закричала Рианнон, пытаясь вырвать руки и протиснуться мимо Эмили к телу брата.

Эмили преградила ей путь и крепче сжала руки девочки, преисполненная решимости не дать ей увидеть изменений, которые произошли с Беном.

– Его больше нет, детка. Бен умер.

– Нет! Нет! Нет! – Она снова и снова повторяла это единственное слово, словно оно было каким-то волшебным заклинанием, которое благодаря усилию ее воли сможет чудесным образом вернуть брата к жизни.

Эмили прижала плачущую девочку к груди и обвила руками, не давая вырваться из объятий. Наконец Рианнон обмякла, и рубашка Эмили промокла на груди от ее слез.

– Тсссс! – нежно приговаривала Эмили, прижавшись щекой к макушке девочки и поглаживая ее по волосам.

Наверное, никогда прежде она не видела такой воплощенной скорби. Казалось, надломилась глубинная сущность, душа этого ребенка, и теперь каждая клеточка ее юного тела источает страдание. Ничем не прикрытое, обнаженное отчаяние Рианнон было душераздирающим и страшным. Когда ее рыдания превратились в сдавленные всхлипы, Эмили крепче прижала девочку к себе, беря на себя часть ее боли.

Они похоронили Бена в клумбе с розами перед входом в отель.

Эмили попыталась найти лопату, но не смогла, поэтому отломала деревянную спинку от стула в фойе и вырыла ею неглубокую могилу. Когда она закончила, ее руки были покрыты мозолями и ссадинами. Начал моросить дождик. Эмили, и без того взмокшая от пота, промокла окончательно.

Она принесла из комнаты Бена. Тот был по-прежнему закутан в одеяло, которое стало теперь его погребальным саваном. Она положила тело в могилу, где начали уже скапливаться лужицы дождевой воды. Земля вокруг быстро превращалась в грязь.

Стоя на краю могилы, Рианнон помогла Эмили забросать тело брата влажной землей, пока наконец на месте его последнего упокоения не вырос небольшой размокший холмик. Оборвав с розовых кустов немногие оставшиеся цветы, они возложили их под крестом, который Эмили соорудила из деревянных ножек все того же разломанного стула.

Эмили не могла сказать, плачет ли Рианнон. Лицо девочки ничего не выражало, и, если по ее щекам и текли слезы, они смешались с каплями дождя, который все усиливался. Вдалеке блеснула молния, следом за ней спустя несколько секунд раздался низкий удар грома.

Эмили обняла Рианнон за плечи.

– Пора, – сказала она так мягко, как только могла, и медленно увела девочку обратно в номер гостиницы, чтобы переодеться в сухое. А разум тем временем снова и снова атаковали тревожные мысли.

У нее не было полной уверенности, но все же, когда она опускала окоченевшее тельце в холодную мокрую землю, ей показалось, что она почувствовала внутри одеяла какое-то шевеление.

Они остановились переночевать на заправке где-то чуть севернее Флинта. С тех пор как они покинули мотель, Рианнон почти всю дорогу пребывала в угрюмом молчании, скорчившись на заднем сиденье внедорожника. Она отказывалась от еды, и Эмили пришлось то уговаривать, то мягко упрекать ее, чтобы заставить в конце концов сделать глоток-другой воды. В настоящий момент девочка спала в «дюранго» под присмотром Тора, а Эмили тем временем выбралась наружу и отошла подальше, чтобы ее не было слышно.

Она пообещала себе, что не станет плакать во время разговора с Джейкобом, и даже подумывала не рассказывать ему о том, что случилось с Беном.