– Вот что, ребята и девчата, – серьезно сказал Судоплатов, – не смотрите на меня виновато, это я сам сглупил. Не следовало так рисковать, но уж слишком хотелось письма доставить по адресу. Кто мне мешал их сбросить, так сказать, лично в руки? Самому захотелось «спасибо» услышать! Ну, вот я и с вами. Чему, если честно, рад. А то сидел бы сейчас в Москве и маялся: что да как…

– Может, ее все-таки не будет? – тихо сказала Ася.

– Войны? – уточнил Павел.

– Ага…

– Будет, Ася. Строго обязательно. Дмитрий! Предлагаю сегодня поспать часиков до двух ночи и выдвигаться к реке Россь. Если на «газонах», то мы туда к утру доберемся.

– А что там?

– Мост! Железнодорожный мост. По сведениям, его должен захватить и удерживать один из отрядов «Бранденбург-800». Не знаю, успеют ли наши регулярные части, а мы успеть должны. Мост надо взорвать, диверсантов немецких истребить.

– Взрывчатка есть! – поспешил Медведев. – Много!

– Тогда отбой, а то, чую, не скоро удастся выспаться. По-человечески.

Команду «Подъем!» сыграли темной ночью.

– Грузим – и грузимся!

Сборы были недолгими, и вот уже отдана команда: «По машинам!» В путь двинулись два «ГАЗ-ААА» – в кузове одного из них находилась зенитка, смонтированная еще Судоплатовым, а на второй поставили 12,7-миллиметровый крупнокалиберный пулемет Дегтярева-Шпагина – «ДШК» – превратив грузовик в «техничку», как выражались в 90-х.

С собою Павел взял ровно десять бойцов, в том числе самого Медведева и его «тень» – Колю Королева. Разумеется, и Сапаров был «зачислен», и Муха. Остальных Судоплатов не знал – новички из последнего пополнения. Но как раз эти выглядели самыми азартными – после утомительных учений на стадионе «Динамо», в школах осназа, что размещались в Мытищах и Балашихе, добровольцы жаждали живого дела.

Грузовики шли с включенными фарами, лишь иногда дозорные стучали по кабине, и шофера «темнили», чтобы не «засветиться» перед Люфтваффе. Но самолет пролетал, и фары снова осторожно шарили по ухабистой дороге, выводя замысловатую кривую меж топких болот, глубоких оврагов, непролазных чащоб…

…Ночью по всему округу прогревались моторы истребителей и бомбардировщиков. Пехота дремала с оружием в руках, только что сапоги сняв. Артиллерия выводилась на позиции. Зенитчики, матерясь, отмывали в горячей воде смазку с боеприпасов. РККА готовилась встретить Вермахт.

Был седьмой час, когда отряд выехал на дорогу к Гродно и оказался вблизи моста.

– Автомашины загнать под деревья и замаскировать, – распорядился Павел. – Всем вооружиться. Выдвигаемся.

В оптический прицел были видны красноармейцы, охраняющие стратегический объект. Вопрос: красноармейцы ли это?

– Товарищ командир! – выдохнул Королев. – Там… люди!

– Где?

– Вон!

Метрах в ста от выезда на мост, в прибрежных зарослях над Россью, лежали шестеро красноармейцев.

Тела еще не успели остыть.

– Заколоты, – угрюмо буркнул Дмитрий. – Ножами.

– Вижу, – кивнул Судоплатов. – Глушители у всех? Отлично. Снайперы работают первыми, пулеметчик… Ты у нас с пулеметом? Заходишь левее, прикрываешь отход, чтобы ни один гад не ушел живым.

– Не уйдет, – веско сказал Муха.

– Я стреляю первым, это и будет приказ на открытие огня. Начали.

Тут в стане врага раздался хохот, и чей-то ясный, жизнерадостный голос пообещал по-немецки «фокус показать». Судоплатов укрылся за деревом. Весело насвистывая «Хорста Весселя», к берегу вышел молодой немец. Советская форма сидела на нем мешковато – не тот размерчик. Сбросив фуражку, он выудил из-за пазухи серую немецкую пилотку, и, оскалившись, развернулся, чтобы посмешить «камрадов». Павел, шагнув из-за дерева, выстрелил навскидку.

Хлопок выстрела – и диверсант, взмахнув руками, подломился в поясе, рухнул на колени, распростерся ниц. Тут же заговорили «светки» – винтовки «СВТ», чуть позже вступил пулемет, гасивший неприятеля короткими, экономными очередями. Трое или четверо диверсантов залегли, отстреливаясь, но затевать дуэли Судоплатову было некогда – пара гранат сказала свое веское слово.

Бойцы собрались, оглядываясь победительно, и выучили еще один урок от Павла – тот прошелся, делая контрольные выстрелы. Шум боя стих, слышалось лишь взволнованное дыхание, а потом с запада донеслись раскаты – приглушенный гром при чистом небе.

– Гроза? – пробормотал Сапаров.