равно именно вам пришлось бы везти его туда. Сейчас вы отвечаете за мальчика.

Я покосилась на эльфёнка, стоявшего тише воды ниже травы во время нашего разговора с ректором, и увидела грустную мордочку с подрагивающими губами, а в уголках огромных глаз притаились слезинки.

– Не реви! – буркнула ему.

– А я и не реву! – шмыгнул он носом.

– Вот и не реви!

– А я и не реву! – Еще один хлюп, и слезинка таки сорвалась.

– Вот и не реви!

– Да не реву я! – Вторая слезинка поползла по его щеке.

– Блин! Блин! Да возьму я тебя, возьму! Только не устраивай тут слёзопад! А то я сейчас сама заплачу, мне-то еще хуже! – не выдержала я и начала читать, что там нужно подписать.

– Иди сюда, малыш, – позвал вдруг мальчишку Карел. Тот несмело подошел, и мой напарник присел перед ним на корточки. – Не плачь, все будет нормально. Мы тебя не бросим. Кира хорошая, ты не думай. Просто представь себя на ее месте: человеческой девчонке всего девятнадцать лет, она на студенческой практике пожалела беспризорника, пытавшегося ее обворовать, кстати, и отправила его вместо полиции к тем, кто может ему помочь, чтобы он не попал в беду и не сгинул. А в результате ей нужно стать опекуном этого ребенка, хотя у нее самой нет дома ни в одном из магических миров. Она два года назад сюда случайно попала, как и ты, совсем без вещей и денег, с одной лишь шваброй в руках. Только ты из магической реальности, а она жила в мире технологий, там, где думают, что магия – это сказки. И домой вернуться не смогла, осталась тут. Конечно, ей страшно брать на себя ответственность за тебя. Кира просто очень боится, и ты должен ее понять. Она ведь всего лишь беззащитная молоденькая девушка.

– Что, правда?! – всхлипнул пацаненок и уставился на меня, как на привидение. – Она из полностью технического мира без магии? И тоже, как и я, провалилась, да? Бедненькая!

Я покосилась на эту парочку с неудовольствием. Обсуждают еще меня…

– Конечно, бедненькая, – согласился с ним Карел. – Знаешь, как трудно ей пришлось в первый год здесь? Как много она работала, чтобы хотя бы одежду было на что купить? Кормить-то в школе кормят. И учат, и кров дают. Но ведь ей и одеваться во что-то нужно, а помочь было некому. Ты-то мальчик, а она тогда была семнадцатилетней девчонкой. Вот как ей было на жизнь зарабатывать, не теряя при этом чести и достоинства, и в то же время много учиться?

– О-ой! Кира-а… – позвал меня Михалиндар дрожащим голосом. – Ты не бойся, я о тебе позабочусь. Я ведь мужчина! Ну… то есть буду мужчиной.

Я возвела очи горе и трясущейся рукой подписала несколько листов, подтверждая, что отныне являюсь опекуном и законным представителем этого ушастого «мужчины» и что теперь он носит мою фамилию. Своей он не помнил, только имя. Сердце колотилось в горле, но выбора не было, так что я решила, что хряпну убойную дозу своей любимой успокоительной настойки, а пока нужно держаться.

– Ну вот и славно, – потрепал пацана по плечу Карел. – Теперь мы с тобой вдвоем будем о Кире заботиться. Ты к ней привыкнешь и полюбишь так же сильно, как и я. Она вредная, ворчливая и взбалмошная, вспыльчивая и эмоциональная, болтливая и неугомонная. И вечно что-то придумывает и шкодит. Но очень добрая, справедливая, отзывчивая и преданная. И за тех, кого считает своими, горло перегрызет любому. Ее невозможно не любить, ты скоро увидишь.

– Карел! – уперев руки в боки, возмутилась я на такую характеристику, но на меня эти два бессовестных типа даже не посмотрели, а вот ректор издал сдавленный смешок.

– Да-а? – В раскосых огромных глазищах эльфика загорелся огонек. – Совсем вредная?

– Очень! – сдержанно улыбнулся мой напарник. – Но это… как изюм в булочке. Выглядит сморщенным и не слишком симпатичным, но без него булочка не была бы такой вкусной. Да?

– Ну ты вообще! – всплеснула я руками, но меня снова проигнорировали.

– Я люблю булочки с изюмом, – облизнулось опекаемое мной отныне чадо. – А ты ее жених, да?

– Нет, я ее напарник, – пояснил Карел, вставая.

– А-а… то есть почти как муж, только не официально, – важно покивало головой это… Вот слов у меня нет! – Я понял! Значит, мы ее никому в обиду вместе давать не будем.

Магистр Новард опять подозрительно хрюкнул и завизировал бумаги, подтверждая, что они подписаны в присутствии свидетелей.