отправилась разыскать Анисью – та ведь обещала отлучиться совсем ненадолго, но куда-то запропастилась.

Маргарита так и не выяснила, кто подарил свечки ей самой – в последнее время она не наблюдала вокруг себя явных ухажеров, кроме, естественно, Фадея, к которому не могла относиться серьезно. В поле ее зрения вновь возник розовощекий Емеля и, загадочно подмигнув, указал рукой куда-то в сторону.

– Не ожидал его тут увидеть, – сказал он и снова растворился в сборище народа.

Там, куда взглянула Маргарита, стояла Дарья Сергеевна, а рядом с ней высокий колдун со шрамами на лице.

«Что здесь делает Странник?» – с недоумением подумала Маргарита. Образ наставника по магии Огня никак не вязался у нее с посещением таких мероприятий, как праздник Покрова.

Вообще эти двое смотрелись рядом очень необычно, словно вырванные из двух абсолютно разных миров. Дарья Сергеевна выглядела юной и совсем потусторонней. На ней был модный жакет, такие же потусторонние брюки и никакого плаща с капюшоном или ремня из драконьей кожи с прицепленным к нему серебряным кинжалом. Она теребила блестящие бусы, висящие на шее, и жестами соглашалась с тем, что говорил ей внушительный человек с длинными темными волосами и суровым лицом. Он-то как раз не был похож на потустороннего: покрой одежды, ее ткань, тяжелый амулет поверх свитера, кольцо, шрамы – все в нем принадлежало совершенно иному миру.

Внезапно для самой себя Маргарита подумала, что у ее наставника могла быть другая жизнь за пределами Заречья и Белой Усадьбы: с семьей, друзьями, возможно, даже детьми.

«Он, конечно, не всю свою жизнь был Странником», – сказала себе Маргарита, однако не могла представить его другим: менее загадочным, менее суровым. Ей казалось, что Македонов всегда был таким молчаливым, вызывающим трепет и нервную дрожь в конечностях.

Может быть, это нормально, что воспитанники не могут представить своих наставников не такими, какими привыкли их видеть? Взять хотя бы Веру Николаевну. Маргарита даже растянулась в улыбке, подумав о том, что Велес может печь пирожки у себя на кухне. А Лиса? Неужели у нее не было семьи? Маргариту сильно удивляло, почему эта молодая наставница, в отличие от остальных, всегда проводила свое свободное время в Заречье или Белой Усадьбе, даже ночевала здесь.

Но думать об этом ей пришлось недолго – на диван рядом с ней опустился юноша, в тусклом свете ярко сверкнули рыжие волосы Славы, который, хоть и сел возле Маргариты, но на нее не смотрел, а только странно улыбался, держа в ладонях серебристую свечку.

Заметив испытующий взгляд девушки, он все-таки заговорил:

– Наконец-то я застал тебя одну. А то к тебе прямо не подобраться!

– Ты прав, моя свита куда-то исчезла.

– Это хорошо.

– А ты, я смотрю, со свечкой! Кто подарил, если не секрет?

– Никто. – Слава повернулся к ней, взгляд его был долгим, в приглушенном свете черты его лица стали красивее, чем обычно, и Маргарита подумала о том, что вкупе со своим покладистым характером и магической силой Слава должен представлять из себя чуть ли не идеал молодого человека в глазах многих девушек. – Никто не дарил. Она для тебя.

Маргарита открыла рот, чтобы что-то ответить, но когда смысл слов дошел до нее, она растерянно захлопала длинными ресницами и осеклась. В груди разлилось странное, очень приятное чувство. И совсем не хотелось, чтобы оно проходило.

– Я уже сто раз пытался тебе сказать, – начал Слава, смущаясь сильнее, но продолжая улыбаться… – Но это не так-то просто, ты понимаешь. И даже сейчас не знаю, как сказать, просто слова звучат так глупо, согласись. В общем, вот. – Он протянул свечку Маргарите.

– Спасибо. – Маргарита постаралась собраться с мыслями и ощутить всю прелесть сложившейся ситуации. – Ты, да… не говори, и так понятно все. Я…

– Ты мне очень нравишься, – вдруг на одном дыхании проговорил Слава.

И Маргарита с радостью позволила парню взять своей холодной от волнения рукой ее ладонь.

– Ты сильно расстроилась? – спросила Василиса, уводя Полину подальше от шумной толпы. – Расстроилась из-за того, что Оля подарила Светославу свечку?

– Нет, совсем нет, – неуверенно воскликнула Полина и обернулась, потому что теперь ей вдруг захотелось посмотреть на то, как отреагировал Светик на этот неожиданный подарок. Но Светика видно не было.

Полина сама толком не знала, расстроилась или нет. Разве был у нее повод для печали? Ведь то, что Светослав нравился Оле, совсем не означало, что Оля нравилась Светославу. Ведь так? Это на Полину он всегда смотрел с такой робостью; ей так мило