В глазах Аленки блеснула печаль:

– Я не знаю, что происходит. Понимаешь, Арсений мне нравится, он такой… замечательный. Он потусторонний и очень интересный… Когда мы вдвоем, у нас все хорошо, но когда я вижу тебя, все меняется.

– Я не такой хороший, как Арсений.

– Сева, с тобой никто не сравнится! Даже Арсений! Прости, что я это говорю, я вижу, что ты не хочешь меня слушать. Сева, мне кажется, что я люблю тебя.

Наступило молчание. Аленка ждала ответа, а Сева размышлял, глядя в пол. Сколько раз он это слышал? Слово в слово… всегда одно и то же. Иногда ему удавалось обернуть дело в шутку. Иногда приходилось внезапно уходить. Иногда требовалось несколько дней, чтобы разобраться в себе – симпатия так часто путалась с чувством вины! Но почему сейчас все повторилось? И как он мог объяснить все Аленке? Она была девушкой его друга, нельзя вот так просто оставить ее без ответа.

– Нет, – слабым голосом ответил он, испытывая лишь одно желание – подняться в свою комнату, лечь в постель и уснуть. – Ты меня не любишь.

– Ты не веришь мне?

– Не в этом дело! Тебе просто кажется, что ты любишь, но это не так.

– Но откуда тебе знать? Если я…

– Я знаю, просто знаю, – оборвал ее Сева и набрал в грудь побольше воздуха: следующий шаг должен был стать очень тяжелым. – Ладно, мне трудно это объяснить. Алена, посмотри на меня. Остановимся на том, что я тебя не люблю. И никогда не любил. И никогда не полюблю.

– Но ведь, – Аленка поставила на пол свой стакан и растерянно уставилась на свои колени, с трудом сдерживая слезы от такого неожиданного признания. – Но ведь в тот вечер, в прошлый Покров, если бы я не сказала тебе про Арсения…

– Наверное, я бы не сбежал. Но у нас все равно ничего бы не вышло.

– Но ты был со мной уже не первый раз, ты вернулся. Мы однажды уже были вместе.

Сева старался оставаться спокойным:

– Да, но что я сделал? Я тебя бросил. И сделал бы то же самое во второй раз.

– О, как ты можешь такое говорить! – Аленка прижала ладонь к губам и дрожащим голосом продолжила. – Почему ты так со мной поступаешь?

– Не знаю, – ответил Сева, но тут же смягчился. – Эй, ну не плачь. Слушай. Да перестань ты, это того не стоит. Я того не стою, честно. Я тоже хочу кое-что тебе сказать.

Сева протянул руку и осторожно дотронулся до ее шеи, девушка на миг замерла от его прикосновения.

– Но ты никому не проболтаешься, – закончил Сева.

– Ты наложил Заклятие Неразглашения? – изумленная Аленка потерла свою шею ладонью. – Но зачем?

– То, что я тебе скажу, не должен знать никто.

– Что же это за тайна?

– В моих венах течет кровь нечисти, именно поэтому тебя тянет ко мне, а в моем присутствии даже твой парень кажется тебе полным недостатков.

– Ты это серьезно? – Аленка вытерла слезы.

– Абсолютно. Абсолютно серьезно. Теперь понимаешь? Понимаешь, почему я себя так веду?

– Но… Я уверена, что правда люблю тебя. Ты просто не любил, ты не знаешь, как это – ошибиться невозможно…

– Да нет же! – Сева вскинул голову, и голос его зазвенел ледяными осколками. – Никто не любит нечисть, никто! Ясно тебе? То, что ты испытываешь, это не любовь. Ты поймешь это, как только очутишься далеко от меня. Все вернется на свои места.

Сева посмотрел на Арсения, тот, ничего не подозревая, продолжал веселиться в компании Мити, Елисея Викина и присоединившегося к ним Матвея – неофита Жабы.

– Но кто в твоей семье нечисть? – поинтересовалась Аленка. – Ведь не папа?

– Этого я не скажу, – Сева встал и, снова применив Отвод Глаз, покинул шумный чертог. Он был зол на себя, на Аленку и на Муромца, который вопреки всем протестам, притащил его на этот праздник.

Но больше всего он был зол на Водяную колдунью – именно с ее появлением в этом мире все пошло наперекосяк!

Маргарита перекинулась парой слов с Емелей, который вручил ей пиалу с мороженым, и вернулась к разглядыванию толпы. Ей хотелось увидеть, как Полина подарит Светославу свечку, но к большому разочарованию Маргариты вся эта сцена вдруг исчезла за спинами взявшихся словно из ниоткуда наставников. Василиса сказала, что сейчас вернется, и