Но мои дети будут королями Раденора.
А еще – четвертьдемонами.
Между прочим, опасная штука. Если полудемон – это верная смерть, то четвертьдемон…
Лотерея.
Дариола выжила потому, что находилась в моем дворце. В моем месте силы, где все на крови построено и на костях уложено. А вот живи она в глуши, как Мишель, точно бы сдохла еще на третьем месяце.
Согласится ли Иннис на такое?
Себе я могу признаться, что немножко боюсь. Да, я не страшусь крови, смерти, пыток, но разочароваться еще раз?
Как с Карли?
Тогда мне было очень больно. До сих пор саднит.
Кстати, Карли возвращается ко двору. И ведет себя так, что иногда мне хочется посочувствовать ее мужу. Ничего нет хуже разочарованной женщины. Она упорно строит глазки мне, но я смотрю мимо. Мне она не нужна.
Когда-то я все бы отдал ради нее. Сейчас же…
Сейчас я мысленно ставлю рядом с ней Иннис. Моя девочка вскидывает голову, отбрасывает назад черные пряди.
Вот то, что Карли даже в голову не приходит. Даже бежала из дома она ради себя. Не для семьи, не для своего рода – для себя. Иннис не такая.
Для Иннис важнее всего род Андаго. Все остальное – потом.
Только я не могу стать частью ее рода. У нас разные дороги.
А еще…
На моих руках слишком много крови. Я убивал – и получал от этого удовольствие. И подозреваю, что рано или поздно демоническая сущность возьмет вверх.
И что тогда?
Я сумею уйти туда, где живут демоны. Но сумею ли я оставить Иннис? Или просто – не причинить ей вреда?
Мне страшно за нее.
Рене Моринар приоткрывает глаза.
И тут же понимает, что это не получится – ресницы слиплись от крови.
Болван!
Даже не так.
Идиот с полным отсутствием разума. Иначе и не скажешь. Ну надо же было так попасться?!
До Риолона они доехали. И даже проехали два дня по его земле. А потом остановились на ночлег в замке рода Мирос.
Там их и повязали.
Добавили снотворного в пиво, которым щедро угостили, тех, кто не пил, оглушили и связали. В частности – его.
Да, дрался он неплохо, но что может сделать один мужчина с мечом против трех десятков с копьями и сетями? Вот его и сбили с ног. Опутали, как зверя, оглушили…
Но зачем?!
Рене пытается пошевелиться и чуть простонать – и это не прошло незамеченным.
– Очнулся?
В следующий миг ему на голову льется вода. Не слишком чистая, чуть затхлая и теплая, но даже это лучше, чем ничего. Часть он просто сглатывает, часть смывает у него кровь с лица, остальное стирают какой-то тряпкой – и он может оглядеться.
Он находится в подземелье, это определенно. Запах здесь такой… и сырость. В пыточной. И на него смотрят четыре человека. Один – явно палач. Кожаная одежда, маска на лице, пыточные щипцы за поясом – сложно ошибиться.
Трое других…
Ёпт…
Служители Храма, определенно. Одежды, символы, свет в глазах…
А еще – явные признаки одержимости.
Рене не знает об этом, но от Крысиного короля можно было спастись верой и молитвой. Это – так. Но ведь фанатизм – это квинтэссенция веры. Своего рода вера в абсолюте. Соответственно уцелели не только истинно праведные, наподобие встреченного
