Он совсем еще крохотный, мой ребенок, умещающийся на одной ладони. Зато у него есть острые уши, и клычки, и даже крохотные пока, прозрачные коготки, и коротенький хвостик, и серая кожа…

Четвертьдемон.

Мой сын смотрит на меня мутными голубыми глазками, младенческий ротик раскрывается в первом недовольном писке…

И я смотрю на него в ответ.

Моя сила некроманта собирается вокруг меня, окутывает нас обоих теплом, уютом мрака и спокойствием ночи. И он на миг затихает. А я чувствую неподалеку от себя призрака. Какого?

Да неважно, сойдет кто угодно.

– Позови Марту!

Долго ждать маму не приходится. Буквально пару минут…

Она входит и, захлопнув дверь, застывает на пороге, оценивая картину.

– Ох, Алекс…

– Дариола сначала пыталась убить меня, потом, когда не получилось, решила убить себя. Это ей удалось, но ребенка я спас.

– Тебе ничего не угрожает?

Остальное Марту и не волнует. Подумаешь – Дариола померши! Да она б ее сама прибила рано или поздно.

– Я в порядке. А вот малыш…

Внимание Марты переключается на крохотное тельце.

– Ох, Алекс…

– Мам…

Марта решительно забирает у меня малыша. Стягивает с кровати простыню, осторожно принимается его обтирать. Младенец попискивает недовольно и голодно.

– Нам нужно козье молоко, сам понимаешь. Срочно нужно.

– Так. Козье молоко. И… придется пару месяцев его растить в подземелье. И спустить туда вот эту…

Я указываю ногой в сторону тела Дариолы. Марта вскидывает брови.

– Зачем?

– Мам, пусть она сдохла – туда ей и дорога. Я ее убивать не пытался. Но…

Марта соображает не хуже меня.

– Риолон. Ребенок… м-да.

Человеческие дети в это время еще не могут жить без материнской утробы. Сроки беременности Дариолы известны благодаря осматривающим ее магам жизни. Четвертьдемонята, как и полудемоны, развиваются быстрее людей, так что малыш может выжить.

А может и не выжить.

Но до той поры Дариола должна оставаться условно живой.

То есть…

Оглядываюсь.

Да уж, уборки здесь…

– Тело скинем в подземелье и придется ее забальзамировать или как-то сохранить.

Марта мыслит в том же направлении.

– Козье молоко можно взять на кухне, скажу, что мне захотелось. Сегодня. Сейчас схожу, а то ведь разорется…

– Думаешь?

– Алекс, ты молчаливым сроду не был.

– Ну, он же маленький…

– А самые маленькие создания всегда самые громкие.

Марта исчезает за дверью, чтобы через десять минут вернуться с кружкой теплого молока. За это время я убеждаюсь, что ребенок молчать не будет, и благодарю предков за двери и стены. Тут хоть ори, хоть не ори – не услышат. Вот уж кстати оказалось…

– Вот так. Поить я буду сама, – она достает из кармана платья позаимствованный где-то рожок. И где его можно было найти в