Мы прошли через небольшую калитку с цифровым замком. Потом Дана открыла ворота изнутри и заехала на территорию на джипе. Оставив машину на специально отведённом месте под навесом, мы не спеша обошли весь лагерь по периметру.

Дампир была права, описывать практически нечего – один кирпичный дом, два этажа, общая спальня на десять кроватей, три душевые, три туалетные кабинки, кухня с большим столом, здесь же огромный плазменный телевизор. Судя по подборке дисков, исключительно для просмотра боевых программ и систем рукопашного боя разных стран и народов мира.

Подвальное помещение, небольшой тренировочный зал с силовыми тренажёрами и двумя побитыми грушами. На дворе стандартная полоса препятствий, турники, лестницы, прикрытый крышкой бассейн, у самого забора три мишени для стрельбы из лука и метания ножей. Ещё одинокий деревянный сарай в дальнем углу.

– Там всякий мусор, – объяснила Дана, неожиданно загородившая мне дорогу.

– Понятно. Тогда что же искал здесь Капитан?

– Не знаю.

– Знаешь, – я посмотрел ей в глаза, – послушай, мой шеф пробрался сюда один, ночью, без разрешения, и у него должны были быть на это веские причины. Он же при тебе сказал, что обнаружил нечто противозаконное. Тебе не интересно, что именно?

– При желании и сам наш лагерь можно объявить террористическим центром подготовки боевиков!

– Милая, мы оба хотим докопаться до правды, верно? – Не дожидаясь ответа, я развернул её за плечи и направился к сараю.

– Ты ничего не найдёшь там! – крикнула она, когда я взялся за дверную ручку. – Уже не найдёшь…

Дверь была не заперта. Внутри – ничего. Вообще ничего, чисто выметенные бетонные полы, одно окно, забранное новенькой сеткой-рабицей. Я подошёл поближе, сетка была не просто новой, а посеребрённой. У самого порога я подобрал крохотный обрывок бумаги, на нём уцелела лишь римская цифра II. И ещё тонкий, едва уловимый запах гниения.

Поверьте, живя в Закордонье, я знаю, как пахнет труп человека или животного, здесь был иной запах…

– Ты догадался. – За моей спиной бесшумно возникла Дана.

– А Капитан всё это увидел, – продолжил её мысль я. – Теперь понятно, чего опасался Белый Комитет и почему шеф пошёл на это дело сам, а не послал кого-либо из наших.

– Здесь связано и сплетено воедино слишком много разных интересов. Нам лучше продолжить в доме.

Мы вышли из пустого сарая.

– Где погибла ваша девушка?

– Вот здесь, прямо у порога. – Голос дампир дрогнул. – Вчера ночью была её смена. Остальные спали.

– Кто же тогда включил прожекторы?

Дана не ответила, пожав плечами. Эта история нравилась мне всё меньше и меньше. Не спрашивая разрешения, я достал сотовый и набрал номер Хельги. Она взяла трубку только после четвёртого гудка.

– Привет, лапка.

– Привет, па! Ты где? А то дядя Эдик сказал, что за тобой приехали Дарт Вейдеры.

– Не волнуйся, я с Даной.

– О-о-о…

– Нет, просто в гостях, в тренировочном лагере дампир за городом. Как дела в школе?

– Всё отлично!

Когда моя дочь говорит таким уверенным тоном, это значит, что меня опять вызывают к завучу или директору.

– Ладно, вернусь, поговорим. Дядя Эдик ничего не ломает?

– Нет, занимается оригами, хочет сделать журавлика и съесть. Ему ведь можно одного, да?

– На здоровье, – не стал спорить я, хотя бумаги бывший бог сегодня и так нажрался от пуза.

Хельга передала приветик Дане и отключилась. Если кто подумал, что мы таким образом договорились предупреждать друг друга о странной опасности кодовой фразой «вернусь, поговорим», то это не так. Я просто позвонил. Потому что волновался за дочь.

Она у меня всё-таки ещё очень маленькая. Ей ещё и восемнадцати нет, росла без мамы, отец (то есть я) постоянно на работе, а дома сидит полный псих, способный пустить газ в квартире и залить полы в прихожей, пуская кораблики и распевая при этом весёлые песенки викингов о грабежах, походах и пожарах.

Хотя, может, я и преувеличиваю. Именно такая жизнь научила мою девочку быть самостоятельной лет с семи-восьми. Она не пропадёт сама и защитит сумасшедшего дядю, накормит, загонит в ванную, выучит уроки, будет терпеливо ждать меня. Но всё равно она ребенок, кто бы и что бы мне ни говорил…