– Мы бежим быстрее, – Рэй подернул плечами.
Гномка зашлась смехом так, что остановиться пришлось.
– Так у нее бюст при беге перевешивает же!
Взгляд Кена, обращенный на бегущую за ним адептку, стал заинтересованным.
– Любопытное наблюдение, – невозмутимо обозначил он.
– Что?! – взревела Хэйт, аки пожарная сирена.
Эльф изобразил смущение (не сильно, впрочем, утруждаясь).
– Не о бюсте. О выносливости.
– Три! – Хэйт показала малой три выставленных вверх пальца. – Три беговые дорожки. Каждому из этих оболтусов! А мне – индивидуальные занятия. Как у арсенала ты мне демонстрировала, только с пошаговой инструкцией.
– Заметано! – выкрикнула гнома и припустила на предельно доступной ей скорости. – Кстати, статы вне боя после пятидесятого уровня растут в несколько раз медленнее – инфа все с того же портала Теней. Точных цифр, гады, не дают. Ну и в бою тоже, но цитирую: «Не так заметно».
«Наивно было бы думать, что только я с первых дней делала упор на поднятие стат, а не уровней», – отстраненно подумала Хэйт.
– Намек понят, – подал голос кинжальщик. – Вот мир спасем – и сразу в тренажерный зал. Виртуальный, само собой.
– Смотрю, к тебе прилипла эта фразочка, про мир, – поддела убивца адептка. – Второй раз за день изрекаешь.
– Не понимаешь ты, красавица, сарказма, – в тон девушке ответил Рэй. – Вот Барби бы…
– Не надо Барби! – в один голос выкрикнули гнома с квартеронкой.
…Кен улыбался и многозначительно молчал. К молчанию же Монка все давно привыкли…
– Вы через Тот Самый Замок ползли, потомки улитки и черепахи Тортиллы?! – заорала Барби, едва завидев напарников.
К тому времени умученные, загнанные, как те кони, ребята не имели сил возражать. А орчанке быстро надоело возмущаться в пустоту, так что вскоре она была готова к конструктивному диалогу (в своем понимании).
– По-моему, жрецы шизанулись, – когда компаньоны уселись на полукруглую скамью в единственном парке Дорба, заговорила Барби. Парке, в котором, если верить зрению и Маськиной «сути вещей», кроме них находились только птички да бабочки.
Заговорила орчанка негромко, что для нее было несвойственно. «И впрямь что-то серьезное, если баба-страж громкость сбавила», – покивала сама себе адептка, цокая языком. Причиной цоканья был парк, в коем они расположились. Развернутая карта города (крепи) лаконично отзывалась об этом месте: парк, без каких-либо названий или пояснений. «По-орочьи – забыли приписать», – подвела итог наблюдениям Хэйт. Весь парк состоял… из одного дерева. Довольно высокого для местного климата, с причудливо изогнутыми стволом и ветвями, с листьями оттенков киновари, янтаря и граната. Вокруг дерева выложен был некрупными камнями круг внушительного диаметра, а чуть поодаль были установлены скамейки. И все, ничего больше, даже трава у корней дерева росла обыкновеннейшая.
«Парк»… восхищал. Своей простотой, самобытностью, красками одного-единственного дерева. Хэйт поймала себя на мысли, что у гейм-дизайнера, приложившего руку и фантазию к оформлению этого участка крепи, она хотела бы взять пару уроков. Или не пару…
– Они отказались выйти на бой с Архидемоном. И принять помощь извне – тоже, – отрывая Хэйт от любования кусочком нарисованной природы, принялась жаловаться на жрецов Гарт-гара Барби. – Риск, мол, несоизмерим и все такое прочее. Мурыжили меня, мурыжили… Потом, значится, подошел ко мне седой орк в рясе – первый раз его там видела – и заявляет на всю обитель: «Она видела храм, потерянный для живых!»
Орчанка, ясно показывая свое впечатление, покрутила пальцем у виска.
– Резко понабежало стадо жрецов и давай меня пытать, что я там видела, есть ли выжившие… Тут я малость тупанула, не поняв, о чем вообще все эти песни и пляски. Потом кто-то сказал о Хворге, и до меня дошло: морг с привидешками, где Рэя кокнули.
Убивец вытянулся по струнке, всей позой как бы говоря: «Я весь внимание». Да и остальные выглядели крайне заинтересованными.
– Дальше мы уже общались по принципу «баш на баш». Я им – про купол, про призраков, они мне – о том, как дошли эти призраки до не-жизни такой… В храме Хворги готовились провести ритуал. Какой – без понятия, эти жреческие рожи отказались говорить. Но в крепь приперся Архидемон, ритуал не успели завершить и… заменили. Вот тут начинается жуть.
